Разум Богов - Сергей Баталов Страница 34

Поднимали его вверх практически «по частям».

Негоциант к осмотру раненого был уже готов.

Молодого воина внесли на руках, бережно положили на узкий стол лекаря.

С первого взгляда было видно, что отрок — не жилец.

Ноги и руки были поломаны в нескольких местах, кое-где из оранжевой от крови плоти белели обломки костей… Вдобавок, пока он падал, кувыркаясь, в раны набилось много грязи. А К’нарр знал: там, где была грязь, потом всегда много гноя, а драк начинает бредит и быстро умирает.

Пришла атаманша. Она мельком глянула на воина, сорвавшегося в пропасть, жестом отозвала работорговца сторонку.

«Не трать на него время! — Шепнула она. — Дай ему что-нибудь такое, чтобы он не чувствовал боль, и пусть умирает. Тебе его не спасти. Когда все сделаешь, догоняй отряд.

Мы идем дальше!»

Атаманша вышла. Вслед за ней палатку покинула и вся ее немногочисленная «свита».

К’нарр и «внучка» остались вдвоем.

Воин-отрок все понял, он обреченно проводил взглядом прямую спину предводительницы разбойников, снова посмотрел на работорговца.

В душе негоцианта от этого взгляда что-то шевельнулось.

Возможно, на него повлияла ночь любви, полная страсти; возможно, приказ атаманши породил у него внутреннее несогласие, сопротивление ему; возможно, северянин, сам того не замечая, стал изменяться, перерождаться, становиться настоящим целителем — лекарем, который никогда не откажет в помощи раненному или больному, даже если у него не будет ни единого шанса на успех.

— Здесь есть поблизости горный ключ? — Неожиданно спросил он у воина, охранявшего палатку. Тогда принесите мне воды из него, и побольше — распорядился он, получив утвердительный ответ.

Отрок удивленно посмотрел на негоцианта, потом на большой бурдюк с холодной водой, влажно шлепнувшийся о землю почти у его ног, кажется, стал догадываться, что умирить его не оставят: вода для этого не нужна.

— Посмотри мне в глаза! — Услышал он голос целителя. Повернул голову. В лицо ему полетело белое облачко пыли, которое дунул в него со своей ладони песочного цвета лекарь.

Сознание воина провалилось в чернь.

В принципе, К’нарр лично не рисковал ничем.

Риск существовал только для этого молодого драка, распростертого на столе. Риск, что если он выживет, то останется калекой до конца своих Дней.

Раны работорговец промывал долго. К счастью, у отрока не был поврежден ни один крупный кровеносный сосуд, иначе он давно бы умер от потери крови. Кости у молодых драков срастаются хорошо — это негоциант знал еще с детства (самого его Боги избавили от увечья, но он не раз слышал, как мать его отца говорила ему, что, не смотря на то, что кости у молодых драков срастаются хорошо, лучше с высоких деревьев на твердую почву не прыгать).

Вычистив раны, северянин тщательно напудрил их изнутри порошком, убивающим гной.

Он начал уже стягивать края ран специальными жилами, но потом вдруг почему-то остановился. Его уже довольно большой опыт говорил ему, что в ранах все же может появиться гной. И тогда…

«Что же делать? Как решить эту задачу?» — Думал он, в очередной раз тщательно промывая родниковой водой свои окровавленные руки. Неожиданно его взгляд упал на краешек палатки, из-под которого трудолюбивый муравей старался вытянуть соломинку.

Часть травинки была внутри палатки, часть — снаружи. Наконец, муравей, поняв, что ему не преодолеть тяжести плотного полотна, полез внутрь, в соломинку.

К’нарр, как завороженный, проследил взглядом за насекомым, зачем-то подошел к краешку полога, приподнял его. Муравей уже выбирался из противоположного края травинки.

Работорговец наклонился, подставил палец для насекомого, а когда тот забрался на него, поднял к своему лицу и зачем-то поцеловал муравья — одними губами.

Затем он быстро вернулся к столу, приказал принести целый пучок чистой соломы.

Из пучка он выбрал несколько самых плотных, аккуратно вставил их одним концом в ранку, крепко стянул края нитями.

«Теперь гноя можно не бояться — он вытечет из раны через полые стебли травы. А когда гной и сукровица перестанут выходить, травинки можно будет удалить». — Думал северянин, размеренно «штопая» раненного отрока.

Только к вечеру, укрепив все выправленные теперь конечности вдоль длинных и ровных стеблей, К’нарр позволил себе передохнуть. Он устало присел около начавшего приходить в сознание молодого воина, едва не уснул.

«Интересно, далеко ли до ближайшего села?» — подумал он, все же отдаваясь навалившейся дремоте. — «Раненого придется оставить в нем».

Утром, так и не дождавшись вразумительного ответа от своего друга на свой вчерашний вопрос, Сашка решил «стать на крыло» и совершить облет территории вдоль побережья озера. Нужно было совершенствовать навыки управления самодельным планером, важно было понять, насколько верно их с Ар’раххом предположение о том, что детенышей Б’орна на побережье горячего острова нет.

Зеленый верзила все также молча помог Александру натянуть драконью шкуру на каркас, не проронив ни слова, одними глазами «проводил в полет» «брата по крови».

У землянина на душе поскребли кошки: он понял, что опять нечаянно задел в религиозной душе молодого охотника нечто очень болезненное; но поменять что-то было уже нельзя, поэтому приходилось просто терпеть обиду новообретенного друга, надеясь, что она либо «рассосется» сама собой, либо, со временем, Ар’рахх соизволит объясниться, назовет причину, по которой простой, с точки зрения землянина, вопрос поверг в уныние трехпалого аборигена.

Утренняя прохлада «бодрила» до дрожи. Сашка после взлета довольно долго летел прямо, норовя попасть в теплый поток воздуха, идущий от озера, особенно сильный именно в утренние часы.

Впрочем, далеко от побережья землянин залетать побаивался, справедливо полагая, что пока он не научиться хорошо управлять дельтапланом, пока не узнает всех особенностей воздушной стихии над этой планетой, делать «пируэты» над водоемом, температура которого, «если что», не позволит ему доплыть до берега. Да и умирать, варясь заживо, ему не хотелось…

Планер оказался легким в полете, удобным в управлении. Он нес Александра «с запасом»; чувствовалось, что дельтаплан может поднять в воздух значительно больший, нежели у землянина, вес.

Вид с километровой высоты очень сильно отличался от того, который Заречнев привык видеть на этой планете у себя под ногами.

Когда прошло первое ощущение пьянящего восторга и радости, распирающей изнутри, Сашка решил с высоты рассмотреть Храм Сердца Богов — авось с неба он что-то увидит, откроет что-то новое, сыщет тайный, незаметный проход в «логово» хранителей Сердца Богов.

Храм с воздуха казался забавной детской игрушкой, сооруженной из деревянных коричневых кубиков каким-то усердным малышом. В пирамиду вели хорошо заметный оранжево-красные ручейки паломников, образовывавшие собой ровный рисунок Глаза Бога, начертанного на одеянии почти каждого паломника.