Ландо Калриссиан и Арфа Души народа шару - Нейл Смит Страница 34

Туннель нес их дальше, и вместе с ним продолжался их спор. — Кого мы встретили в баре? Кто пел Песни, которые указали нам путь на РафаУ?

— Масса, что-то из сказанного Рокуром Гептой дало вам подсказку. Великолепная догадка, весьма похвальная.

— Так, да? Отлично, а кто вел хор из толпы в порту?

— Никто, масса. Это было спонтанное общее песнопение дикарей.

— Гррр! Хорошо, а почему мы приземлились около пирамиды? Забудь, я знаю, что ты ответишь: потому что она — самое большое здание на планете. Скажи мне, если не было никакого Мохса, кто устроил нам засаду, прострелил в тебе кучу дырок и увел меня умирать в сад жизни?

— Конечно, аборигены, масса. Но среди них не было главы или верховного шамана или еще кого-то похожего. Для этого у тока не хватает социальной структуры.

— И чтобы соорудить самострелы тоже? Слушай, Вуффи-Раа, я не мог придумать поедание той ящерицы. Ну не мог я.

— Что вы ожидаете услышать от меня, масса?

— Что это все затянувшаяся дурацкая шутка, что ты просишь извинения и дальше будешь хорошим дроидом.

Калриссиан тряхнул пластиковым пакетом, но от этого в нем не появились сигареты.

— Не жизнь, а сплошное разочарование.

Вуффи-Раа, уже доросший до шести сантиметров, стоял у колена человека и напоминал крупного паука.

— Я бы хотел исполнить ваше желание, — пропищал он; больше не нужно было кодировать сообщения в импульсы, но ему приходилось замедлять их. — По какой причине я стал бы лгать, масса?

Ландо смял пакет и размахнулся, чтобы выбросить, но оглядел пустой, не захламленный туннель, передумал и сунул его в карман.

— Я не говорю, что ты лжешь, Вуффи-Раа. Кто-то из нас не прав, вот и все. Во имя бессмертного Центра галактики, я могу описать старика в мельчайших подробностях, от татуировки на морщинистом лбу до грязи на тощих ногах!

Дроид не ответил. Он сидел и смотрел, как растет сам — или как уменьшается его владелец. По этому поводу они тоже не сумели договориться, но бросили спорить, устав от темы. Надоело им и спрашивать друг друга, когда же закончится путешествие. Калриссиан достал колоду карт для сабакка и начал их перетасовывать. Робот наблюдал с интересом.

— Ты знаешь, старая кочерыжка, что их когда-то использовали для предсказаний?

Он снял «крышку» с колоды и принялся раскладывать карты на полу.

— В высочайшей степени иррационально и ненаучно, масса.

— Не зови меня «масса». Понимаю, о чем ты, но иногда они помогают решить проблему, заставляя тебя взглянуть на нее под другим углом.

— Мне доводилось слышать об этом, масса. Но то же самое может проделать удар по голове, если нужны непредвиденные стимулы.

Точно, подумал Калриссиан, ему сейчас как раз необходима машина, чтобы вести с ней дурацкий разговор. Первой картой выпал командующий шестов, которого Ландо частенько ассоциировал с собой. Случайное выпадение этой карты в нужный момент случалось так часто, что он начинал задумываться о том, что может быть за пределами «научного» анализа.

— Это я, — объяснил он дроиду, — иду по поручению дурака. Посмотрим, что стоит на пути. — Он положил вторую карту поперек первой и свистнул от удивления: — Ничего себе!

— Что такое, масса?

— Не что, а кто. Это Он — Злодей. Рискну предположить, что Рокур Гепта. Подожди-ка.

Как принято у карт для сабакка, верхняя чип-карта трансформировалась в «Легата» монет. Но изображение оказалось перевернутым.

— Дуттс Мер! — расхохотался Ландо. — Самое испорченное и злое существо! Ну, пока все понятно, хотя ничего нового. Посмотрим, что есть еще.

Третью карту он положил над предыдущими. Пятерка мечей, пояснил Калриссиан, означала его сознательные мотивации, в данном случае освободить слабых и неосторожных от лишнего груза денег. Он усмехнулся, положил новую карту под перекрещенными, обозначая более глубинные, возможно подсознательные, мотивы.

— Не говорите мне, что я в глубине души жажду делать добро! — зарычал он.

— Масса, это всего лишь случайный подбор изображений, не принимайте его близко к сердцу.

— По-моему, меня только что оскорбили, — буркнул человек. — Ну да ладно, следующая карта должна сказать нам что-нибудь новенькое. Она обозначает прошлое, которое должно закончиться в скором времени.