Иное королевство - Сергей Иванов Страница 34

О сне уже не думал никто, ночь выдалась бурной, чего не ждал даже кракен, а коллективный кошмар обернулся массовым ликованием. Ухари, так опрометчиво наехавшие на путников, в первые минуты сторонились Светлана, боязливо зыркая из-за углов, но довольно быстро осмелели и опять выдвинулись в передовики, взявшись наводить в посёлке порядок – понятно, по своему разумению. Впрочем, при таком обилии и одинаковости кусков урвать себе лучшее было трудно.

А когда какой-то мужичок, сдуру или спьяну, шуганул богатыря, столкнувшись на узкой тропке, это сошло ему с рук – к неописуемому изумлению свидетелей. Тотчас рыбари забыли всё: и недавнюю битву, и счастливый выверт судьбы, из еды обративший их в едоков, и молодецкие удары чужака, в несколько секунд рассекавшего щупальце (на что у самих ушёл бы час), – и низвели гиганта в слабаки. Впрочем, бросать в него камни не стали – остереглись на всякий случай. Просто перестали монаха замечать, словно к нежданно свалившемуся богатству он не имел касательства.

Но Светлан и не хотел к себе лишнего внимания. Закончив с разделкой, он прогулялся по берегу к чистой воде и тщательно омыл тело, с макушки до ступней забрызганное липкой кровью, – а заодно простирнул сутану. Отжав её насухо, придал себе благочинный вид и мерной поступью вернулся к дому Альбы – кстати сказать, не такому маленькому и вполне уютному, хотя без излишеств. Располагался он с краю посёлка, единственной дверью повернувшись к морю. А перед ним, на прибрежном песке, соорудили навес, где целительница, видимо, принимала болящих. И здесь же, на свежем воздухе, она готовила снадобья, даже трапезничала – если позволяла погода. Ограды вокруг дома не было, но от нескромных взглядов навес защищало строение.

Пока Светлан трудился, нагоняя трепет на зевак, целительница тоже времени не теряла и ужин устроила королевский – судя по ароматам. Общему сумасшествию она не поддалась, даже отказалась от шматочка (размером с телёнка), предложенного Светланом, а свои кушанья готовила из прежних запасов. Наверно, кракена впрямь не следовало есть – хоть он и большая сволочь.

Стол хозяйка накрыла в той же весьма условной беседке, для чего из дома пришлось вынести едва не всю мебель, – похоже, женщина избегала проводить лишнее время в стенах. Кроме самой Альбы, компанию гостям составили несколько поселковых сирот, привечаемых «колдуньей», и давний её приятель Жак по прозвищу Кувалда – звероватого вида кузнец со скособоченной фигурой, но очень сильный по человечьим меркам, а потому чтимый недругами. Обитал он на отшибе, не особо скучая по селянам, а повидал на своём веку довольно, чтобы насквозь пропитаться желчью, – похоже, шрамы искорёжили не только его лицо.

К столу Светлан явился последним, а потому ему не осталось иного, как усесться во главе, на заготовленное для него кресло, наскоро сколоченное Жаком из дубовой колоды и подвернувшихся брусков. Самый почётный из гостей, ага!.. Немножко зная Альбу, можно было углядеть в этом насмешку. Всё ж круглый стол, затеянный королём Артуром (не нашим – другим), свободным людям годится лучше – эдакий росток демократии в тёмном средневековье. Жаль, сия придумка не получила распространения, а вспомнят о ней лишь через века.

Есть Светлану по-прежнему не хотелось, но из вежливости он отведал блюд. Альба впрямь готовила изумительно. Такую стряпуху в любом дворце примут с почётом, но, видно, её не тянуло туда. Со всей душой ублажать нахлебников, прорвавшихся к кормушке, – тут требуется… э-э… призвание.

Покачав головой, Светлан произнёс:

– Я и сам кухарю нехудо, но такого!.. Возьмёшь в поварята?

– Где уж равняться с тобой, – ответила женщина, усмехаясь. – Ты вон с одного удара накормил целый берег.

– Положим, ударов было восемь, – возразил он. – Не считая тех, что наносил по мёртвому щупальцу.

– Не порти песню, святоша, – проворчала Лора, нехотя отвлекаясь от еды. – Может, это первая строка в сложенной о тебе балладе.

– Не приведи бог, – содрогнулся Светлан. – Прославиться, как мясник!..

– Скорее как охотник. Они тоже разделывают добычу.

– Не люблю ни охотников, ни даже рыбарей – слишком легко со зверушек они переключаются на людей.

– Нашёл зверушку: кракена! – фыркнула Лора. – Кстати, скольких там накормил Иисус? Ты ещё не переплюнул парня? А начал с Моисея – когда раздвинул воды Русалочьего озера.

Повернув голову, Светлан глянул на море, людям средневековья, наверно, представляющееся бескрайним – примерно как космос для их отдалённых внуков. Над ним продолжал гулять ветер, гоня низкие тучи. Но поскольку дул он от суши, волны на берег накатывали некрупные – при таком волнении пляжи не пустеют. Или здесь ещё не додумались до пляжей?

– Зачем раздвигать воду, когда можно пройтись по ней, – сказала Альба, не прекращая подкладывать в тарелки. – К чему лишний расход?

Светлан уже оценил, как она умеет работать: каждой рукой будто управлял отдельный человек, что повышало производительность вдвое, – при этом домашние хлопоты совершенно не отвлекали Альбу от разговора (как, видимо, и от мыслей). А ещё он обратил внимание, как тщательно она промывает продукты – куда королевским поварам! Уж здесь за гигиену можно не волноваться.

– Потому и живёшь у берега, чтоб сбежать при опасности? – спросил он. – Полезное свойство.

– Каждый выкручивается, как умеет, – усмехнулась женщина. – Я ж не умею летать? И под водой не гуляю, как иные.

– Зато глубоко глядишь, – заметил Светлан. – Никак ведунья?

На это Альба промолчала. Вместо неё ответил Жак – хриплым медвежьим басом:

– Она вправду знает больше, чем зрит. Да не всем кажет.

– Умных не любят, – согласился Светлан. – А тебя, дядя, случайно не ругают оборотнем?

Жак скривил жутковатое лицо и хохотнул – будто зверь рявкнул. Но сироты, уткнувшиеся в тарелки, и ухом не повели, давно отвыкнув его бояться. Всё ж в некоторых вещах дети разбираются лучше взрослых.

– Вот наши рыбари напротив: пучатся, да не видят, – прорычал кузнец. – А на беззнании кормятся придумками. К тому ж измышляют дурости. Умишки-то – куцые.

– Можно подумать, ты не давал повода!

Жак снова рыкнул – взамен смешка.

– Ну ясно, умею кое-что, – признал он. – Со зверьём поживёшь, и сам зверем заделаешься. А если берусь за что… У прочих-то кишка тонка – своё нутро выпустить наружу.

– По-твоему, дело в кишке? Чтоб озвереть, много смелости не надо. А сила как раз в том, чтобы остаться человеком – в любых условиях. Конечно, когда нормальные чувства отморожены…

– Ведь у самого череп аж блестит – а когда последний раз брил? Выходит, не даёшь волю волосьям, запретил им казаться на свет.

– Думаешь, больше не вырастут? – с беспокойством спросил Светлан. И останусь навек плешивым, ага. Так и в анналах запишут…

– Не подкалывай, – оскалился кузнец. – Знаешь, к чему веду.

– К тому, что и я – немножко трансформер. Но это ж совсем не то, что оборотень. Уж он меняется не только снаружи.