Война по понедельникам - Антон Первушин Страница 34

Ей не хотелось в подвал. Ей не хотелось во всем этом участвовать. Но и воли к сопротивлению в стремительно накативших событиях у нее уже не осталось.

Протасий, маленький и сухонький пытчик с глазами, полными темного веселья, чуть поклонившись, пропустил ее вперед, и Вера пошла за Александрой фон Больцев, шагнула в душное, насыщенное запахами человеческих миазмов помещение.

Пленников было двое. Один, молодой мальчишка, ворочался на полу; кровь обильно лилась ему на глаза из рассеченной точным ударом брови. Другой, рыжий и высокий, тоже еще не старик, хохотал (на грани истерики), сидя по-турецки на своей койке.

Судя по всему, этот второй гораздо более ценный язык, чем первый. Он-то и будет главным объектом приложения сил для всей команды, поняла Вера. И этот язык должен будет заговорить, для чего разведка Империи не побрезгует ни одним из существующих в природе методов выбивания информации.

Александра фон Больцев сочла необходимым сразу преподать этому второму урок. Она кивнула Азефу:

— Пусть он замолчит.

И тот, тяжело ступая, пересек помещение, сделал без замаха рубящее движение рукой, после чего пленник поперхнулся собственным смехом, скорчился и часто задышал.

Вера отвернулась, делая вид, что ее интересует подвальный интерьер, хотя на самом деле смотреть здесь было особенно не на что. Ей казалось, что готова она все отдать, лишь бы очутиться от этого подвала, от деловито разворачивающихся сослуживцев за тысячу, нет, за сто тысяч километров. То, что должно было произойти здесь, в духоте и смраде, настолько противоречило всем ее представлениям о морали, настолько не стыковалось с ее взглядами, что рисовалось дурным сном — а что еще это может быть, как не сон?

«Я давно уже умерла, — думала Вера, — тогда под развалинами нашего дома, вместе с отцом и другими. Я давно умерла, и здесь — первый круг ада… И сколько их еще впереди?..»

Протасий по знаку баронессы начал свои приготовления. Он щелкнул пальцами — очень так театрально — и двое его сумрачных помощников принялись распаковывать реквизит предстоящей драмы. На сцене появились, тускло отсвечивая, какие-то хитроумные приспособления из нержавеющей стали, более всего напоминающие инструменты из кабинета зубного техника — все миниатюрное, все по индивидуальному заказу, весьма эффективное в применении.

Азеф тем временем, не боясь запачкать белых рук, рывком поднял на ноги пленника-мальчишку и ловко приковал его наручниками к одной из тянувшихся вдоль стен труб. К другой трубе, на противоположной стене, он приковал рыжего.

Первый, мальчишка, успел оправиться и стоял теперь прямо — кровь подсыхала у него на брови и щеке — смотрел угрюмо перед собой. Второй же, рыжий и более ценный, хоть и отдышавшись, все еще сгибался и громко по-стариковски кряхтел. Потом он увидел пыточный инвентарь. Он никак не выдал свое смятение лицом или взглядом, но голос его, когда он задал свой первый вопрос, дрогнул:

— З-зачем это? Я готов сотрудничать.

— Предатель! — крикнул от противоположной стены первый пленник.

— Весьма умное решение, — как само собой разумеющееся приняла от пленника открытое желание сотрудничать Александра фон Больцев.

— Прошу покорно простить мою дерзость, сударыня, — вмешался заметно разочарованный таким оборотом дела маленький пытчик Протасий, — но не кажется ли вам, что наш «язык» слишком легко идет на контакт? Я нахожу это подозрительным.

— Я прощаю тебя, смерт. И где-то ты, видимо, прав, — признала задумчиво баронесса. — Он может лгать. Скорее всего, он лжет… Тем не менее, давайте послушаем: вдруг он скажет что-нибудь интересное для нас.

Были принесены стулья. Уселась баронесса. Присела Вера, все еще избегая смотреть на пленников. Пыточная команда осталась на ногах, гремя инструментами.

— Что бы вы хотели нам рассказать? — обратилась к разговорчивому языку Александра фон Больцев.

— Я готов рассказать все, что знаю, — быстро проговорил пленник. — А знаю я, между прочим, немало. Я готов сотрудничать с вами.

— Это мы уже слышали, — со скукой в голосе отметила баронесса, а потом вдруг резко энергично подалась вперед: — Твое имя?

— Луи Мирович.

— Звание?

— У меня нет звания. Я секретный сотрудник представительства Клуба Альтруистов в Мировой Линии дзета-ню.

«Желанный Платиновый Пояс», — машинально перевела Вера в более привычную систему координат.

Ей приходилось изучать захваченную специальную литературу противника, но думать в их своеобразной системе мер она так и не приспособилась.

— Секретный сотрудник — это, судари, интересно! — обратилась к подчиненным Александра фон Больцев. — Он и в самом деле должен многое знать.

Протасий поморщился, но он мнение свое уже высказал, а повторяться лишний раз — не в правилах разведчика Пресветлой Империи.

— Что ж, — продолжала баронесса, — тогда пойдем с самого начала, с основ. Что такое Клуб Альтруистов?

— Это общественная организация, — с расстановкой заговорил Луи Мирович, — которая ставит своей целью установление так называемого «всеобщего счастья». Главное средство для достижения этой цели альтруисты видят в свободе выбора для каждого человека такой мировой линии, которая наиболее подходит его представлениям о лучшем из миров. В теории все это очень красиво и правильно, но, как вы понимаете, вряд ли реализуемо на практике. Поэтому под прикрытием иммиграционной доктрины Клубом решаются совершенно иные задачи, как то: экспансия, расширение сферы влияния, личное обогащение отдельных альтруистов…

И тут пленник-мальчишка, до того хмуро помалкивавший, громко, срывая голос, выкрикнул:

— Лжец! Он лжет! Грязный лжец!

Вера вздрогнула и впервые по-настоящему взглянула на этого «непримиримого противника», этого языка с той стороны, задумавшего даже побег. Он стоял, выпрямившись, у стены. Правая рука его повисла в браслете наручников над головой. Легкая домашняя, разорванная во многих местах одежда; черные лоснящиеся прямые волосы, близко посаженные глаза на в общем-то совершенно обыкновенном человеческом лице — обыкновенный парень, ровесник, должно быть, — неудачно, по дьявольской задумке судьбы, оказавшийся в этих застенках. Так, в первый момент, и именно таким увидела его для себя Вера, а секунду погодя она встретилась с ним глазами, и вдруг екнуло и учащенно забилось у нее сердце, и только большим усилием воли ей удалось отвернуться: взгляд пленника очень живо напомнил ей взгляд другого человека, единственного близкого ей в первом адском круге, — взгляд Михаила… И может быть, воспоминанием раньше — взгляд отца…

— Это, судари, интересно! — заявила Александра фон Больцев в наступившей тишине.

Она встала и сделала шаг в сторону прикованного парнишки, с любопытством его разглядывая.

— А как тебя зовут, мой юный друг?

— Вы — убийцы! — выкрикнул тот. — Я ничего вам не скажу…