Маленькая ведьма - Валерий Иващенко Страница 34

— Очаровательно. Обхохочешься! Они мне не подчиняются, а кому-то другому. — Волшебница положила на стол драгоценные украшения и хмыкнула, скептически глядя на них.

— Линн еще намекнула, что тут есть какой-то секрет, — заметила Кана, осторожно проведя пальцем по краю украшенного узорами обруча.

— Интересно, — пробормотала тетушка Фло, наблюдая за надевающей на себя эти два украшения Линн, а затем озабоченно спросила:

— Девонька, ты знаешь, чем это тебе грозит? Может, не стоит?

Однако та, защелкнув застежку колье, потянулась к набежавшей волне — и ладонями щедро плеснула на волшебниц соленой океанской водой.

— Что, не ожидали? — нежащаяся в свежем ветре девушка рассмеялась, завидя, как мокрой кошкой отфыркивается Кана.

Как тетушка Фло, отшатнувшись назад, едва не выпала из своего кресла-качалки. А мгновенно проснувшаяся Синди с азартным квиррканьем ринулась куда-то вперед и, презрев на миг свою водобоязнь, отчаянно выхватила прямо из воды небольшую, бьющуюся в ее когтях рыбу.

Ближайшие кусты и деревья зашумели, когда их взволновал не знающий преград ветер морских просторов, а Линн захохотала от переполняющих ее чувств. Потянув руку ко дну океана, она вынула из самой глубины покрытый ракушками и водорослями старинный абордажный топор и положила его на стол.

Восприняв это как знак, дрорда опустилась рядом и с немалой сноровкой принялась разделывать еще трепещущую в коготках рыбу, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся большой сардиной. Наконец, устав шалить, девушка пригасила свою Силу. Подумала чуть и сняла с себя обе столь занимательные вещицы.

— Ну как?

— Умеешь же ты удивить, — только и смогла поначалу выговорить ошарашенная тетушка Фло.

Утром Линн еле продрала глаза. Да и то сказать, настойчивые увещевания Марены она самым нахальным образом проигнорировала. Равно как и ворчанье умостившейся на животе Синди, которую уже звал к новому дню нескромно заглянувший в окно солнечный луч. Но когда ноздри спящих отчаянно защекотали просочившиеся из кухни запахи, сон сам собой улетучился, оставив после себя ощущение чего-то светлого и безбрежного.

Открыв глаза, девушка некоторое время еще нежилась в постели, всем телом вбирая ласковое тепло чистого белья ставшей шелковистой после купального зелья эльфийки кожи. Жизнь, оказывается, может состоять не только из удирания от тех, кто сильнее, или же погони за теми, кто слабее.

— Жизнь прекрасна и удивительна, — с улыбкой озвучила пришедшие на ум мысли Линн и отчаянно потянулась.

За завтраком тетушка Фло весело переговаривалась и балагурила, и только не знающая ее девушка не догадывалась, что пожилая волшебница слегка — так, самую малость — озабочена. И лишь спустившись погулять в сад, хозяйка пошепталась на неведомом Линн наречии с эльфийкой, а затем обе согласно кивнули, очевидно придя к одному решению.

— Послушай, Линн. Я в свое время, вертопрашка этакая, мало интересовалась историей. В чем теперь и раскаиваюсь, — заметила пожилая волшебница.

Из дальнейших ее слов выяснилось, что намерена она ни много ни мало как смотаться на пару дней в столицу, в славный град Игфаррен. Да попотрошить слегка тамошнюю, известную на весь остров библиотеку, подняв на уши всех смотрителей.

— Есть там кое-какие знакомства… Глядишь, выяснится чего, да определимся, как быть дальше. Только предварительно мне хотелось бы получить от тебя, малышка, одно обещание.

— И какое же? — наивно вопросила та, хотя уже кое о чем и догадывалась.

— Хотелось бы мне, чтобы ты избавилась от своей милой привычки оставлять за собой горы трупов. — Взгляд пожилой волшебницы прямо-таки лучился иронией.

Линн смутилась, но тут же привычно ощетинилась, поблескивая глазами.

— Это что же — если на меня опять наедут уже и зубки показать нельзя?

Кана хохотнула. Погладила розовый куст, наклонившись, прошептала ему что-то ласковое, и в ладонях эльфийской волшебницы крохотный бутон вдруг полыхнул распустившимся цветком.

— Давай так. Показывать можно, но кусаться — только в том случае, если совсем уж нет другого выхода. Если свернешь на темную стежку, я тебя учить не стану. Да и никто из наших не станет. А вот некромант с удовольствием сделает из тебя страшное чудовище, слугу Падшего.

Тетушка Фло легким кивком и улыбкой поблагодарила Кану, украсившую благоухающими розами весь куст, — хотя вовсе был не сезон.

Если бы действия ее так не контрастировали с ее же словами, Линн обиделась бы. Но, подумав, согласилась в душе, что совет волшебницы весьма неплох. Как бы то ни было, а с людьми как-то ладить надо. Угрохать никогда не поздно, а вот найти применение и, глядишь, получить какую выгоду — занятие как раз по ней. И она прониклась к пожилой волшебнице еще большей симпатией.

— Теперь я понимаю, отчего вас не столько боятся, сколько уважают, — лукаво заметила Линн и прыснула со смеху.

— Ну вот и славно. Подумай над моими словами. — И тетушка Фло чмокнула маленькую гостью в нос.

— Да, твоя дрорда дом не спалит вместе со мной? К огню я не очень… — засомневалась эльфийка, представив себе перспективу получить на свое попечение два маленьких чудовища и внутренне содрогнувшись. — И кстати, она правда умеет огнем плеваться?

Посмотрев скептически на Кану, Линн шагнула к веранде, где Зела еще не успела убрать все со столика. С самым невинным видом девушка наколола большой вилкой оставшееся на тарелке пирожное с заварным кремом и поднесла его к мордашке сонно зевающей Синди.

Та с интересом принюхалась. Затем брезгливо фыркнула и с такой явной укоризной глянула на хозяйку, что обе с интересом наблюдающие за этой сценкой волшебницы улыбнулись.

— Лю! — строго сказала Линн, указывая пальчиком на по-прежнему маячащее перед дрордой пирожное.

Та скептически посмотрела на пирожное, словно удивляясь — отчего такая легкая работа? И деликатно кашлянула ярким огненным шариком.

— Совсем неплохо, и даже очень неплохо, — заметила тетушка Фло, расковыряв хрустящие вонючие уголья, — все, что осталось от кондитерского изделия.

А обнаружив, что оплавились и чуть потекли даже зубья серебряной вилки, улыбнулась и покачала головой. Но ничего не сказала — недаром она считалась одной из умнейших женщин не только острова, но и всего известного мира.

* * *

Сперва послышался звон колокольчиков. Совершенно неуместный в завывающем, не знающем о покое вольном и горячем ветре Великой степи. Старый шаман подумал было, что он уже или бредит, или слышит звон упряжи Великой матери-кобылицы, что провожает в последний путь почитающих ее в далекую, призрачную даль — и аж до предвечных степей, которые принадлежат Падшему богу.

Однако сквозь шум ветра и лопотание изорванных шкур донесся царапающий звук подковы о ненароком попавшийся камень — уж такое степняк различит даже спьяну или во сне. Затем фыркнула лошадь, послышались голоса.