Парк Пермского периода - Дмитрий Скирюк Страница 34

Воздух в гроте, несмотря на холод, был сухой и приятный, свежий, как после грозы. Белесая неровная стеклянистая масса сталактитов в северном углу мягко мерцала в темноте. Я заинтересовался, встал и подошел к ним поближе. Погасил свечу и некоторое время всматривался в темноту. В воздухе витал слабый запах озона.

— Серега, — позвал я, — Серега, отлепись от Ленки! Дело есть. Иди сюда. Ты хорошо себя чувствуешь?

— В каком смысле? — опешил тот.

— В прямом. Можешь еще выпить?

— Наливай… Погоди, погоди. А зачем?

— Есть идея, Помнишь мотоцикл? У тебя, когда ты пьяный, мозги как-то по-другому работают. Наливать тебе не буду, просто хочу удостовериться, что ты уже «хороший», но еще соображаешь. Осмотрись вокруг. Ничего не видишь подозрительного?

Кабанчик послушно огляделся.

— Вроде нет.

— Сталактиты видишь? Вон там, у стены. Они светятся.

— Это фонарик светит.

— Да нет, фонарик тут ни при чем, они сами светятся. Смотри. Как твой фломастер. Скорей всего, они радиоактивные… Да не бойся ты, — рассмеялся я, когда Кабанчик испуганно рванулся в сторону, — сильных доз не схватишь.

— От чего такое?

— Кто знает! — Я пожал плечами. — С водой в пещеры могут попадать тяжелые изотопы углерода или еще чего-нибудь такое. В сталактитах образуется соль, потом светится. Я слыхал о таком или где-то читал, но никак не думал, что это может встретиться у нас. Осмотри-ка еще раз эту стенку.

Кабанчик несколько секунд молча таращился в камень и водил фонариком.

— Ну, осмотрел, — неуверенно сказал он. — Ничего такого. Стена как стена. Светится разве.

— Держи. — Я протянул ему полный стакан и подождал. — А теперь?

— И теперь ничего. Хотя постой… Нет, показалось. Я потер лоб. Не то чтобы я на что-то надеялся, но все же. Собственно, почему именно эта стена? Я и сам не знал. Почему, почему… Интуиция! На этот счет у меня было несколько теорий. Например, что мы с Серегой — экстрасенсы «парные»: я — чувствующий, он действующий. Отчасти это мнение подкреплялось тем, что догадки в наших приключениях обычно принадлежали мне, а действия — Сереге. Надо было только стронуть с места этот лежачий камень, дальше Кабанчик «покатится» сам.

— У тебя «харлей» с собой? — спросил я.

— Вот он. — Серега помахал фонариком. — Он у меня всегда с собой. Я его на время… в это самое… в одну сплошную фару. А то темно.

— Понял. Зря ты так, он же садится. — Я пошарил по карманам, вынул завалявшийся там «аварийный» коробок спичек из неприкосновенного запаса и отдал его Кабанчику. — На вот, возьми. От них пока прикуривай и ими же свети, а твоя машинка нам сейчас понадобится. Попробуй превратить его еще во что-нибудь.

— Во что?

— Блин! — Я замахал руками. — Ну что ты за человек! Почему мне все за тебя придумывать надо? Где ты прятался, когда на небесах раздавали мозги? Пьяный валялся? Во что хочешь преврати! На, соберись. — Я налил еще полстакана водки и протянул ему. — Соберись, соберись. И подумай, что нам сейчас больше всего нужно.

— Что-что… — Кабанчик залпом замахнул стакан и занюхал рукавом. — Выход нам нужен. Дверь нужна. И что с того? Я же не Алиса в Зазеркалье, расти-сжиматься по желанию не умею. И ты не Алиса. И Ленка тоже не Алиса. Даже если я эту штукенцию в дверь переплавлю, на хрена… Ой…

Он вдруг умолк. Я поднял взгляд, посмотрел на Серегу, потом на стену и почувствовал, как у меня отвисает челюсть. Сталактиты медленно плавились и изменялись, текли, как белый воск по свечке, формируя из себя высокий, узкий, вытянутый прямоугольник. Не прошло и минуты, как перед нами в каменной стене образовалась стильного дизайна бронедверь, окрашенная в цвет слоновой кости, с аккуратным косяком, глазком, звонком и номером «13».

Кабан икнул и выронил стакан.

Пока мы там с Серегой так упражнялись, остальные мало обращали на нас внимания. Но появление загадочной Двери (я так и буду называть ее с большой буквы — Дверь, должен же я ее как-то называть?) не могло остаться незамеченным. Все побросали свои дела и в молчаливом изумлении сгрудились у нас за спиной. Серега стоял и ошеломленно вертел пальцем настройку своего радиоприемника. В принципе поймать что-то под землей довольно сложно, но и Кабанчик со своим приемником порой творил чудеса. Наконец Серега наткнулся на какую-то волну. Из крохотного динамика сквозь шум помех послышался зыбкий наплыв клавишных, и вкрадчивый, какой-то летаргический голос солиста затянул:

Много дивного на свете,

Стоит дверь лишь распахнуть.

Подойдите ближе, дети,

Я вам что-то расскажу.

Сердце у меня заколотилось, а по спине торжественным маршем прошлись мурашки. Прошлись со вкусом, строевым, побатальонно, на одного линейного дистанции — руки по швам, равнение на мавзолей. «Пикник» в приемнике продолжал гипнотически звенеть стальными струнами, Эдик Шклярский распинался вовсю:

Жили здесь двое, горячая кровь,

Неосторожно играли в любовь.

Что-то следов их никак не найти,

Видно, с живыми им не по пути.

С каждым днем тише негромкий мой шаг,

А сердце, как клетка, где птицей бьется душа.

Вижу, как идет навстречу

Кто-то в белом и с косой.

Все мы гости в этом мире.

Пора домой! [6]

Мурашки на моей спине закончили печатать шаг и потянули бронетехнику. Я передернулся. На сей раз мы с Серегой, кажется, влипли во что-то действительно серьезное.

— Ни хрена себе, — выразил общее мнение Димка. — Гм. Интересно, откуда это здесь? Не может быть, чтоб вот так, без нашего ведома… Может, это КГБ?

— ФСБ, — машинально поправил его Денисыч. — Кабан, выключи свою шарманку! Нет, на наших не похоже. Чего им тут делать? Это какие-то «новые русские» балуются. Наверное, просто подземный ход с чьей-то дачи.

— Нет, — сказала Ленка, нервно поводя плечами. — Это ОНИ.

Сказала она это так, что все сразу поняли, о ком идет речь.

— Открывай, — скомандовал я Сереге.

— Чем? — опешил тот.

— Чем хочешь открывай, ты же ее как бы создал… Попробуй своим «харлеем». Преврати его в ключ.

Серега неуверенно покосился на дверь, потом на фонарик в руке и потянулся к кнопке звонка.

— Может, лучше позвоним?

— Нет, лучше не надо. — Денисыч перехватил его руку на полпути и мягко, но решительно опустил: он уже все понял и теперь ощущал себя в своей стихии. — Пока преимущество неожиданности на нашей стороне, мы на шаг впереди. Открывай.