Кривотопь. Перевёртыш - Уилльям Риттер Страница 34

Леденящее дуновение пробегало по коже Тинна. Существо двигалось вокруг него.

ЗДРАВСТВУЙ, ПЕРЕВЁРТЫШ. Это был не настоящий голос. Это было, скорее, эхо голоса.

– Что тебе нужно? – смог произнести Тинн.

ТЕБЯ, сказало Существо. Я ЖДАЛО.

– Почему меня?

Теперь Существо двигалось сзади него, и Тинн повернулся к нему лицом, хотя и не мог ничего увидеть.

ТЫ ЗНАЕШЬ.

– Это потому, что я…

Тинн сглотнул. Он снова посмотрел на свои руки и увидел, что они уже не сотканы из лиан. Они теперь казались сделанными из того же дымчатого материала, что и саван Существа.

– Потому что я… гоблин?

ТЫ ПОТЕРЯННЫЙ ГОБЛИН. МАГИЯ БЕЗ ЦЕЛИ. И ТЫ НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ЧЕЛОВЕК. ТЫ И НЕ ЗДЕСЬ, И НЕ ТАМ.

– Глупости. Вот же я, здесь.

Тинн постарался, чтобы его голос звучал ровно и уверенно, но в глубине души он точно знал, что именно имело в виду Существо. У него не было своего места. Он провёл всю жизнь, не имея своего места, осознавая, что ужасная правда затаилась глубоко внутри него. Он провёл всю жизнь в страхе перед этой правдой, в ненависти за это к самому себе и в ожидании, что она в любой момент может вырваться наружу.

ДА, ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ ЭТО. ТЫ ВСЕГДА ЧУВСТВОВАЛ ЭТО. ЭТО ПРОПИТАЛО ТЕБЯ. ЭТО ПОДГОТОВИЛО ТЕБЯ ДЛЯ МЕНЯ.

Тинн вытер лицо.

– Хорошо. И что теперь? Ты что, собираешься съесть меня?

ДА.

– Так, – Тинн сглотнул. Это был не тот ответ, на который он надеялся. – Вместо этого ты могло бы… не есть меня.

Я СЪЕМ ТВОЙ СТРАХ И ПРОГЛОЧУ ТВОЁ ОТЧАЯНИЕ, продолжал голос. В ТВОЁМ МИРЕ НЕ ХВАТАЕТ СЛОВ ДЛЯ ВСЕХ ЧАСТЕЙ ТЕБЯ, КОТОРЫЕ Я БУДУ ПОГЛОЩАТЬ.

– Ты съешь мои чувства?

И ЕЩЁ МНОГО ВСЕГО. Я ВЫСОСУ МУЧЕНИЕ ИЗ ТВОИХ КОСТОЧЕК, ПЕРЕВЁРТЫШ, И, ПОКА Я БУДУ ЭТО ДЕЛАТЬ, ТЫ ВЕСЬ ПРЕВРАТИШЬСЯ В МУЧЕНИЕ. И ЧЕМ БОЛЬШЕ Я БУДУ ЗАБИРАТЬ У ТЕБЯ, ТЕМ БОЛЕЕ ИЗЫСКАННЫМ БУДЕТ СТАНОВИТЬСЯ ТВОЁ МУЧЕНИЕ, ПОКА В ТЕБЕ ТОЛЬКО И ОСТАНЕТСЯ ЧТО ЭТО МУЧЕНИЕ. ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЭТОГО Я ПОКОНЧУ С ТОБОЙ И ДОБАВЛЮ ТВОИ КОСТИ В МОЁ ГНЕЗДО.

– Вот это да. Хорошо. Да ты просто большая куча зла. Хм. Но почему ты мне всё это рассказываешь? Если собираешься мучить меня, почему никак не начнёшь?

ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО Я ЕЩЁ НЕ НАЧАЛО? Существо издало хрипящий звук, который мог означать смех. От этого внутри у Тинна стало мерзко. БЕГИ, ПЕРЕВЁРТЫШ, наконец сказало Существо.

Лианы, нависавшие над головой Тинна, чуть раздвинулись, и во мраке стала различима дорожка из белых костей.

Тинн колебался.

– Ты… ты разрешаешь мне уйти?

Я РАЗРЕШАЮ ТЕБЕ НАДЕЯТЬСЯ, сказало Существо. Оно снова засмеялось жутким сухим смехом.

Тинн побежал.

* * *

– Всё хорошо, – снова и снова повторяла Энни, крепко прижимая Коула к себе. – Всё хорошо. Я с тобой.

Коул покачал головой. Он хотел, чтобы так и было, но потом поднял голову и вытер глаза руками.

– Нет, – сказал он. – Не всё хорошо.

Энни отвела волосы с его лица.

– Расскажи мне обо всём.

И Коул рассказал матери про Свечебородого, про лабиринт из колючек, про ужасное, жуткое Существо, которое там скрывалось. Он рассказал матери о Тинне – о том, что тот сделал, что сказал и каким стал внутри зарослей.

– Ой, как эт насправедливо! – запричитал Кулл, откинув голову, когда Коул закончил рассказ.

– Что это ты вдруг забеспокоился о моих детях? – Энни приподняла бровь, глядя на гоблина.

– Я беспокоюсь о том из них, который ещё на нашёлся! Твой человечий ребёнок тут говорит, что его лицо стало похоже на тени и лианы. Так, парень?

Энни покачала головой:

– Я уверена, что это были тени от…

– Ни в чём тыр на уверена! – выпалил Кулл. – Я уже видел эт раньше. Кожа как дым? Меняется, чтоб стать как всё вокруг? Он изменился.

Энни прикусила губу.

– Отч! Три мелких сопляка, чтоб выбрать, и эт заросли решили забрать моего перевёртыша! И именно сегодня ночью. О, лучше б ещё давно я украл его назад. О-о-о…

Кулл стал тереть лицо руками и перешёл на неразборчивое бормотание.

– Что такого особенного в сегодняшней ночи? – спросила Фэйбл.

Несчастный маленький гоблин взглянул на неё сквозь пальцы.

– Сегодня ночь полной луны, – объяснил Коул. – Это написано в письме, верно? Там сказано, что если перевёртыш не вернётся в орду до полной луны, то он умрёт. Все гоблины умрут.

Кулл кивнул.

– Но почему? Почему вы умрёте? Что гоблинам нужно от моего брата? Что вообще всем нужно от моего брата?

Кулл застонал.

– Гоблинские дела для гоблинских ушей, – проворчал он.

– Ответь ему, воришка, – велела королева. – Твои секреты ничего не стоят, если не сможешь больше жить, чтобы хранить их.

Кулл глубоко вздохнул. Она была не так уж неправа.

– Перевёртыш всегда был в центре. Так устроена вся эт штука.

– Объяснись, – потребовала королева.

– Эт всё про равновесие, – начал Кулл, – между эт миром и другим. Гоблинская магия – на такая, как магия на другой стороне. Мы на сгибаем реальность в красивые формы, как эт делает разный затейливый волшебный люд, мы просто чуть-чуть подталкиваем вселенную и потом всё делаем сами. Гоблинская магия – эт магия хаоса, сила везения. Но нам магия всё-тки нужна, чтоб жить. Как рыбам нужна вода, всем странным существам по эту сторону барьера нужно немного магии. Без неё мы на выживем. Но вся штука в том, что, для того чтоб магия существовала в эт мире, другой мир должен получить что-то взамен. Торговля. Гоблины умеют торговать.

– Меня, – понял Коул. – Ты собирался использовать меня для торговли с другой стороной, чтобы получить больше магии. Из-за этого ты хотел забрать меня, когда я был младенцем, верно?

Кулл кивнул.

– Ритуал с перевёртышем – священный. Когда рождается перевёртыш, в его мелком теле заключена вся магия орды, и поэтому другая сторона тянет ещё сильнее, чтоб забрать его. И вот в чём секрет: ежель на другой стороне оказывается человечий младенец, то Земля будет точно так ж тянуть завесу назад за земного ребёнка. Вот в эт всё дело, видите? Перевёртыш меняется местами с человечьим младенцем, так что человечьего младенца можно отдать фейри на другой стороне. Магический ребёнок – здесь, человечий ребёнок – там. Равновесие. Вода выливается, вода вливается – а мы, рыбы, продолжаем плавать.

– Но ведь это ужасно! – воскликнула Энни.

Кулл пожал плечами.

– А вместо меня ты тоже оставил перевёртыша? – спросила королева.