Умри, чтобы жить - Валентин Силич Страница 33

Вирта в бешенстве грызла ржавое железо, разрывая в кровь пасть. Драла стены тоннелей, оставляя глубокие страшные следы. Черная тень, сверкавшая безумными глазами, кружила по тоннелям, не уходя далеко от места, где пропал сын. Его запах был очень слаб, а следы оборвались на ступенях лестницы. Затем пропал третий малыш. Напуганные матери, прижимая детенышей животами, скалили страшные зубы даже на сородичей, посмевших приблизиться слишком близко к кормящим самкам. Что-то появилось в лабиринте. Что-то выманивало детенышей в отсутствие матерей, заставляя их доверчиво уходить в неизвестность. Одного такого перехватил отец. Тигранчик, стоя с закрытыми глазами, сонно твердил, что его зовет мама. Мать, прилетевшая на зов друга, схватила детеныша и забилась с ним в нору. Разум спасовал, самки охраняли детей на самом низком уровне животного инстинкта. Ранкар не видел больше в их глазах даже искры сознания. На него скалились свирепые фурии, готовые вцепиться в горло любого, и он понимал почему! С большим трудом удалось выяснить, что самка, отлучившись по природной надобности, оставила сына спящим и не звала его!

Звери задержались в лабиринте из-за молодых тигриц, готовящихся стать матерями. Их было около десятка, и в том числе Вирта. Этот уровень был самым безопасным. Сюда не забредали люди, а хищников, равных по силе и интеллекту, не нашлось! Единственным врагом могли стать рыслины, но они сохраняли перемирие. Встречаясь в темноте, замирали, посылая легкий вопросительный импульс. Тиграны всегда отвечали доброжелательно, помня страдания, что им пришлось вместе пережить. Осторожно скользя по противоположным стенам, они расходились, ни разу не пытаясь перейти незримую черту. Ранкар всегда чуть склонял набок голову в уважительном приветствии, и иногда ему чудился отголосок ответа. Нет, в пропаже детенышей рыслины были не виноваты!

* * *

Тиграны создавались как новое биологическое оружие!

Кроя и перетасовывая клетки ДНК, человек не учел самого главного. Разум, единственная драгоценность жизни! Его нельзя насиловать! В муках рождался не просто новый вид, рождалась новая раса разумных существ!

Матери сатанели, слыша плач детей. Бросаясь на прутья решеток, разбивали в кровь лобастые головы и обезумевшими глазами провожали замершие навсегда крохотные растерзанные тела, сбрасываемые в контейнеры для отходов.

– Злобы им не занимать! Я создам Нечто!! Не просто машину для убийства, нет! Я создам разум! Совершенство! Зверя, способного осмысливать и понимать речь! Исследования телепатии дали наконец результат!

Высокий, страшно худой человек часами простаивал у клеток, внося все новые коррективы в свои планы. Нокс грезил наяву, видя себя в скором будущем знаменитым! Армия зверей, безукоризненно подчиняющаяся его приказам! Город, склонившийся у его ног! Он наведет порядок, а потом устроит развлечения и охоту на мутантов! Глубоко под землей спрятаны сокровища! Да его завалят заказами на черных щенков!

Не жалея денег, Нокс вылавливал телепатов. Копался в их мозгах, по крохам изменяя ДНК тиграна. Не понимая истинного смысла рисунка, он пытался создать то, что уже росло и зрело в каждом звере.

Сколько их погибло на операционных столах!

Но однажды… разум восстал! Пленникам помог слепой случай. Одурманенный наркотиком лаборант совершил ошибку.

Отобранным для эксперимента молодым животным он вколол двойную дозу, а через полчаса, забывшись, сделал еще одну инъекцию! Спустя короткое время десять годовалых зверей бились на полу клеток с остекленевшими глазами и кровавой пеной на оскаленных пастях. Меж ними носился протрезвевший от страха человек. Если подопытные погибнут, ему лучше умереть рядом с ними! Это лоботряс понимал даже своим больным мозгом. Он носился от клетки к клетке, стараясь нейтрализовать действие препарата. Тиграны выжили. Все десять, и среди них Ранкар. Получив гигантскую дозу допинга, организм сам отбросил все мешающее ему. Зверь, пришедший в себя, уже не был зверем! Мозг стремительно преобразовывался, создавая Нечто! Глаза налились огненно-золотым цветом. Странная ромбовидная нить черного зрачка придавала взгляду притягательно-гипнотический вид. Лаборант всю ночь старательно мыл клетки. Тиграны лежали совершенно неподвижно. Их не трогали около трех недель. Весь персонал был занят рыслинами. У них подошла пора почкования.

Лаборатория была наполнена страдающим, стонущим ревом мутантов. Тиграны чувствовали их боль и прятали глаза, глухо воя. Рыслины теряли всех детей без исключения. Зародыши развивались у них на груди, внутри почки величиной с крупный кокос. Они пытались прятать их. Закрывали телами и с ревом падали на пол клеток, оглушенные разрядами электрошока. С каждым приходилось возиться по несколько дней. Почкование длилось медленно. Экспериментаторам были нужны набухавшие под нижней челюстью питательные железы. Железы открывались только после полного отслоения почки, и еще трое суток люди тщательно сцеживали густую патоку, держа рыслинов в полубессознательном состоянии. Затем обессиленное тело отправлялось на корм крысам, а их места в клетках занимали новые жертвы. Искусственно зараженные и перерожденные люди!

Ранкар помнил человека, отдававшего распоряжения. Нокс подолгу стоял у клеток. Пытаясь вызвать ответную реакцию зверей, багровел от напряжения, стараясь наладить мысленный контакт! Передавая фразы по слогам, старательно ловил ответный взгляд, утверждая, что он друг. Тиграны хорошо слышали его, но лишь издевательски скалили клыки.

Ранкар знал, если выживет, никогда не забудет мучителя! Человека, создавшего тигранов и ставшего их смертельным врагом!

Наконец с рыслинами закончили. Осталось около десятка особей.

Костлявый злодей задумчиво стоял перед клетками, решая, с кого продолжить эксперимент. Он выбрал молодую серебристую самку. Именно из-за цвета обрек ее на смерть. Серебристый мог испортить породу черных, как ночь, зверей. Ранкар, заметив, как защелкнулся на шее Вирты жесткий ошейник, взвыл так, что Нокс шарахнулся в сторону. Самка билась в стальных тисках, обезумев от страха. На ее шкуре еще отчетливо были видны незажившие следы предыдущих опытов. Шрамы на животе и груди бугрились влажными розоватыми полосами. Ранкар, поставив на прутья решетки лапы, сверлил глазами стоящего перед клеткой человека.

– Не трожь!!!

Внезапно зверь опомнился, дико взвыв от бессильной ярости, он упал на пол и замер.

– Стойте!

Нокс, не веря, всматривался в зверя, только что смотревшего на него почти человечьим взглядом! Взглядом, полным откровенной ненависти!

– Не может быть! Оставьте ее, я передумал. Давайте на стол этого! Этого, я сказал! Каков красавец…

Скрюченный палец указывал на крутой лоб и большую голову животного.

– Это что-то новое… почему мне доложили об изменениях?!

Побледневший лаборант что-то залопотал, невнятно ссылаясь на распоряжение забыть о тигранах на время почкования.

– Хорошо! Этого на стол! Прорыв! Я чувствую прорыв! Какой череп! А?! Этот взгляд… он… он говорил со мной?!! Запрещал, мне?! Мне! Не может быть! Ты слышал? Ты должен был слышать его!