Моя война - Виктор Косенков Страница 33

— Тогда туда мы отправимся завтра. А сейчас мне требуется другое. Это не праздное любопытство. Я не первый раз в Индии. Мне нужен храм Кали. Ты проводишь меня туда или нет? Добавляю двадцать пять рупий к часу.

— Пятьдесят, — тут же отозвался Хатхи.

— По рукам, — снова сказала я и ощутила его пожатие.

Больше Хатхи не говорил ни слова. Мы крутились по темным улочкам, удивительным образом избегая столкновений с идущими навстречу. Я привыкла к полутьме и действительно света от витрин хватало, чтобы ориентироваться при движении. Наконец мы выбрались на участок, где не горело ни единого фонаря. Темноту можно было бы считать абсолютной, если бы не два факела, освещающие большие деревянные ворота, откуда сочился неровный, мерцающий свет. Площадка перед храмом была небольшой, но чисто прибранной. Тишина в этой части города стояла очень плотная, шумы улиц, торговцев, туристов отодвинулись на задний план.

— Пришли, — тихонько сказал Хатхи.

— Подожди меня здесь, — сказала я и двинулась к воротам.

Хатхи что-то пробормотал сзади, повздыхал, но ничего не сказал, остался стоять там, где я его оставила.

Во внутреннем дворике было пусто. В мерцающем свете светильников виднелась дорожка, ведущая внутрь, аккуратно посыпанная красным песком. На фоне светлого камня, которым был выложен дворик, дорожка выглядела кровавой. Внутри храма тоже никого не было, и только старик-индус с осторожностью, выдававшей артрит скрюченных пальцев, убирал пыль с алтаря. Он даже не повернулся на звук моих шагов. Сверху, из-под потолка, на меня смотрели расширенные зрачки богини. Свет мерцал на клыках, ожерелье из младенцев, черепах. Она должна была внушать ужас, а мне хотелось прижаться к ней, зарыться в ее одежды. Я видела ее так, как не видит ее никто, кроме, может быть, ее верных дакини.

Зачем я пришла сюда? Чего я ищу?

В моей голове странным образом связывалось все то, что случалось со мной раньше, с тем, что происходит со мной теперь. Весь этот хаотический клубок событий, ниточек, действий теперь казался мне удивительно логичным. Но зачем я пришла сюда? Почему именно тут я решила искать ответы?

В памяти всплыл наркобар “Орбита” в центре Киева. Нелепая стрельба. Нелепая ли?

Как там сказал Лорд? “Достоверно о террористах не известно ничего. Стрелки не идентифицированы. Такое ощущение, что ребят где-то вырастили, обучили, дали в руки по автомату и выпустили чуть ли не перед дверями “Орбиты”. Я не смог обнаружить ни одной записи, ни одного личного дела. Призраки. Цель стрельбы тоже не ясна. Может быть, психи. Нашел только след от оружия. Украдено с армейских складов год назад”.

Откуда же они взялись? Кто их послал? Зачем?

Я пришла сюда за ответами? Тишина храма не слишком подходит для ответов.

А может быть, за вопросами?

Но чтобы задать правильный вопрос, надо знать большую половину ответа. Получается, обретя вопрос, я стану на шаг ближе к ответу на него…

В храме было тихо. Так тихо, что каждый звук жил собственной жизнью, пробираясь среди свечей, статуй, черепов. Звуки появлялись и исчезали по своему желанию. Странным образом я услышала, как звучали мои шаги, когда я только вошла в ворота храма, как, шурша, опадала дневная пыль с алтаря. Неслышные шаги старика-индуса тоже обрели объем, стали живыми. Все это путалось в темном воздухе, через который смотрел на меня широко открытый третий глаз богини.

Зачем я пришла сюда? Куда мне идти потом? Зачем все это нужно?

Не знаю, сказала я это вслух или просто подумала, и я ли это подумала… Не знаю.

Я видела, как третий глаз Кали придвинулся, сделался огромным, как ночной небосвод, и поглотил меня. Укрыл черным покрывалом.

Как долго это продолжалось?

Не знаю. Наверное, долго. Это не имеет смысла из-за относительности времени. Можно исчезнуть, пронестись через огромные пространства, видеть тысячи миров, беседовать с тысячью мудрецов и вернуться назад, чтобы подхватить сосуд с водой, .упавший, когда ты исчез. Время — очень неверный слуга.

Что я видела там?

Я видела все, что должна была увидеть. И помнила об этом ровно столько, сколько должна была помнить. Знание приходит тогда, когда оно нужно.

— Простите, госпожа, вы останетесь здесь? — послышался вкрадчивый голос индуса откуда-то сверху.

Я открыла глаза и обнаружила, что лежу в позе эмбриона на полу, перед статуей.

— Что?

— Госпожа останется тут на ночь? — тот самый старичок, служитель храма, прибиравший тут к вечеру, осторожно тронул меня узловатыми пальцами за плечо. — Тогда я не стану закрывать ворота.

— Нет, нет. Я уже ухожу, — я осторожно села. Ощущения были, как после долгого сна. — Уже ухожу…

Старик помог мне подняться. Я сделала несколько шагов в сторону выхода.

— Возьмите это.

По шее холодком скользнул шелк. Я дернулась. Старик протягивал мне черный шелковый платок. Длинный, свернутый на манер веревки или шнурка.

— Это подарок богини, — сказал он и поклонился, медленно отступая в темноту так, чтобы я не смогла разглядеть его лица.

Шнурок туги. Ласковый, переливчатый шелк. От того, как эта прохладная ткань касается тела, по коже пробегает дрожь.

Задрав голову, я посмотрела на статую. Лицо с закрытым третьим глазом выглядело безучастно.

— Спасибо.

Тишина храма поглотила звук моего голоса.

Большой Хатхи нерешительно топтался во внутреннем дворике.

— Что же так долго, сестра?! — вполголоса протрубил он, укоризненно качая головой. — Что же так долго?

— Все в порядке, Хатхи. Давай-ка поедем назад. В отель.

Всю обратную дорогу мой провожатый возмущенно бормотал что-то себе под нос. Однако деньги взял уже с широченной улыбкой на лице. По всей видимости, несмотря ни на какие волнения, этот вечер можно было считать для него удавшимся.

— Если что-то будет нужно, то позвоните мне, сестра, — крикнул он мне вслед, когда я вошла в прозрачные двери отеля. — Мой номер… Погодите, сестра, погодите.

Хатхи оттолкнул привратника, догнал меня и сунул в руку измятую и слегка влажную от пота визитку.

— Тут мой номер, сестра, и все данные, — жаркой скороговоркой выпалил он. — Я уважаемый человек, если меня не будет, то просто попросите передать. Мне передадут. Хорошо, сестра?

— Хорошо, Хатхи. Я всем буду рекомендовать только твои услуги.

Он удовлетворенно кивнул и вышел мимо недовольного привратника в темноту ночного Джайпура.

Вернувшись в номер, я обнаружила, что взволновала не только своего провожатого. Я застала Аишу всю в слезах, в присутствии взволнованного коридорного, который тщетно пытался ее успокоить, и поймала конец его фразы: