Колдун - Глен Кук Страница 33

Похоже, он говорит правду, подумала Марика. Но слишком уж сухо все это звучит. Голые факты.

– И все? Мы не виделись восемь лет, и тебе больше нечего мне сказать?

– А ты о себе много рассказываешь?

– Что ты здесь делаешь, Каблин?

– Работаю. Я ведь водитель.

Марика была уверена, что Каблин что-то скрывает. Кроме всего прочего, он пользовался официальной речью. С ней, своей сестрой! В детстве они всегда разговаривали как друзья.

– Да, ты водитель. И ты возишь на территорию Рейгг захватчиц из другого сестричества. Помогая Серк, ты и твои братья нарушили все существующие соглашения. Вы влезли в конфликт двух общин. Зачем?

– Я – простой водитель. Мне приказывают ехать, и я еду.

– На этот раз ты исполнял дурацкие приказы. Согласен?

Каблин не ответил.

– Вы заварили такую кашу, что теперь само существование братства под угрозой.

– Вряд ли, – расхрабрился вдруг Каблин. – Сомневаюсь, чтобы это было так.

– Что же, по-твоему, сделают общины, когда узнают о том, что вы натворили?

Каблин пожал плечами.

– Чем так хорош Понат, что ради него вы рискуете жизнью и самим существованием братства?

– Откуда мне знать? – снова пожал плечами Каблин.

Опять же звучит правдиво. На мгновение ее братец даже заговорил нормальным языком.

– Может, и не знаешь. – Марика уже начинала сердиться. – А вот я узнаю. Непременно узнаю.

Каблин пожал плечами в третий раз, как будто этот вопрос его нисколько не волновал.

– Ты поставил меня в затруднительное положение, Каблин. Я отойду ненадолго. Мне надо подумать. Будешь моим свидетелем перед советом Рейгг?

– Нет. Я не буду помогать тебе, силта. Лучше умереть.

Марика удалилась, размышляя о том, каким храбрым сделался вдруг ее трусливый братец. И откуда у него такая ненависть к силтам? Они столько пережили вместе, и он не хочет даже назвать ее своей сестрой!

Марика присела рядом с Грауэл и кивком указала ей на пленников.

– К ним пусть никто не подходит, – сказала она шепотом. – Ясно?

– Да.

Марика подошла к большому костру, где уже столпились все ее оставшиеся в живых послушницы. Сейчас она их попросту не замечала.

Каблин! Что же теперь делать? В детстве они были так близки…

Марика заснула сидя. Она была так измучена, что ничто уже не могло заставить ее держать глаза открытыми.

* * *

Проснулась она от холода и звуков ружейной пальбы. Лапы были как ватные, все тело болело.

– Что еще стряслось?

Сверху сыпался сухой мелкий снег, но, судя по цвету неба, восход был уже близко. Марика обратила внимание, что шкуры вчерашних мертвецов побелели от снега.

– Что происходит, Дортека?

– Кочевники. Они пришли следом за Серк. Но вокторы, которых я оставила у машин, задержали их.

– Сколько их там?

– Пока не знаю. Но, похоже, не слишком много.

Марика вышла на открытое место, чтобы посмотреть что творится в долине, и с удивлением обнаружила, что еле волочит лапы. Разглядеть ничего не удалось. Снег.

– Я все еще не пришла в себя. Похоже, выложилась вчера сильнее, чем думала.

– Ничего, Марика, я справлюсь сама. Кочевники пришли одни. Во всяком случае, пока я не сумела обнаружить ни одной силты.

У Марики закружилась голова.

– Тогда действуйте. А мне надо поесть. Присоединюсь к вам, как только смогу.

Стрельба приближалась. Дортека поспешно скрылась в снежной мгле.

Марика вернулась к костру, поискать каких-нибудь объедков. Нашла чашку остывшего супа. Это помогло почти мгновенно.

Хромая, она подошла к пленникам.

Их караулила Грауэл. Глаза охотницы покраснели от усталости.

– Что там за шум, Марика?

Марика мрачно посмотрела на пленников.

– Кочевники! За нашими приятелями идет большой отряд кочевников.

Наверное, для того, чтоб было на кого свалить ответственность.

А ведь они должны были это знать!

– Интересно мне, почему во всех докладах говорилось только о кочевниках и ни слова – о машинах.

Марика помолчала минуту.

– А ты что скажешь, Грауэл? Что мне делать?

– Я не могу принять решение за тебя, Марика. Я помню, как близки были вы с Каблином. Даже ближе, чем следовало бы. По крайней мере многие так думали. Но это было восемь лет назад, Марика. Это половина твоей жизни. Ваши пути разошлись. Теперь вы стали чужими.

– Да. Это трудный выбор. Что бы я ни сделала, все будет не так – с точки зрения либо Рейгг, либо Дегнанов. Иди отдохни, Грауэл. Я посторожу их, пока буду думать.

– Отдохнуть? Когда идет бой?

– Да. Дортека говорит, что сама справится.

– Как скажешь.

– Оставь мне свое оружие. На случай, если им что-нибудь в голову взбредет. Я не уверена, что сейчас у меня хватит сил воспользоваться своим талантом.

– А твое оружие где?

– Бросила там, где спала прошлой ночью. Около большого костра. Иди, Грауэл, иди.

Грауэл отдала Марике винтовку и револьвер и ушла, пошатываясь.

Несколько минут Марика молча смотрела на пленников. Все они были встревожены звуками приближающейся стрельбы. Теперь им надо быть очень осторожными, чтобы никого не спровоцировать. Вероятно, у пленников появилось какое-то подобие надежды на избавление.

– Подойди сюда, Каблин.

Каблин подошел. Он уже перестал вести себя вызывающе. Хотя это могло быть лишь для отвода глаз. Каблин всегда был хитрым щенком.

– Что скажешь?

– Вытащи меня отсюда, Марика! Я не хочу умирать!

Так. Он понимает, что на кочевников надеяться не стоит.

– Ты будешь моим свидетелем?

– Нет.

С этим ничего не поделаешь, поняла Марика. Братство для Каблина все.

– Я не хочу твоей смерти, Каблин. Но я не знаю, как тебя спасти.

Марика хотела сказать гораздо больше, хотела отчитать его за такие просьбы, но воздержалась. Она прекрасно помнила, как реагировал ее братец, когда его воспитывали взрослые.

Каблин пожал плечами:

– Это просто. Дай мне убежать. Я слышал, как твои охотницы говорили, что два судна еще исправны. Если я доберусь до них…

– То с тобой будет все в порядке. А я? Как я смогу все это объяснить?