Мечтающий в темноте - Кристина Сунторнват Страница 33

Понг превратился в летучую мышь. Целый день он спал, закрыв лицо простынёй, как крыльями. В сумерках он вставал и был готов к выходу в город вместе с Ампай на охоту за затухающими сферами. Сомкиту для работы нужно было солнце, поэтому пути мальчиков пересекались только за ужином, который для Понга превратился в завтрак.

– Я так вымотался, – сказал Понг, зевая над тарелкой с моллюсками в чесночном соусе. – От этого нового распорядка дня я словно под водой хожу. В монастыре мы вставали до рассвета и шли спать с заходом солнца.

– Да, но теперь ты в городе, который не спит, – сказал Сомкит.

Он вылил полную ложку острого чили в свою тарелку и тщательно размешал. Желудок Понга прожгло от одного вида такой еды.

– Это место оживает, когда садится солнце, – Сомкит усмехнулся, затем прошептал: – Признайся: это же клёво, а?

Понг улыбнулся в ответ. Да, это было клёво. Несмотря на его желание поскорее уехать, он любил эти ночные прогулки с Ампай. Каждый вечер, когда он ждал её возле Грязного Дома, пульс у него учащался, словно прогревался перед поездкой лодочный мотор.

– Готов, дитя? – спросит Ампай, не нуждаясь в ответе.

Потом она проскользнёт на улицу. Понг больше не носил форму Юного Патруля и выходил в обычной одежде. Но шляпу он сохранил, чтобы спрятать свои короткие, торчащие как иголки волосы.

– Лучший способ спрятаться в Чаттане – это не прятаться вообще, – говорила Ампай и вела его по мосткам, через мостики и дальше к главному каналу. – Если ты ведёшь себя как человек, которому нечего скрывать, тебе поверят. Просто иди за мной и делай то же, что я.

Понг спрятал поглубже свой страх и быстро научился делать вид, что он здесь не просто так. Для этого требовалось идти не слишком быстро и не слишком медленно и никогда, никогда не оглядываться.

За несколько ночей Ампай провела Понга по всем закоулкам города. Иногда они шли пешком, иногда она возила его на плоскодонке. Пока Понг прислушивался к фиолетовым сферам, висевшим возле домов, она отвлекала хозяев, болтая с ними, и всё время чистила свои мандарины.

Несмотря на то, что в городе использовались десятки тысяч фиолетовых сфер, дело шло медленнее, чем они планировали. Во-первых, им приходилось выбирать, куда они пойдут. Лучше всего у них получалось в самых бедных районах, где у Ампай были связи и где никто не удивлялся, когда она обращалась к людям, пока Понг занимался наблюдениями.

Во-вторых, дело двигалось медленно потому, что у Ампай было другое занятие – её основная работа.

Она была возмутителем сердец.

– Это займёт не более минуты, – сказала она, направив лодочку через сеть каналов на юге города.

Здесь вместо многоквартирных домов стояли привязанные один к другому жилые дебаркадеры. Понг смотрел, как люди ходили по палубам своих аккуратных домиков, ставили сети на блестящих сазанов или сидели полукругом и играли в карты. Пока они проплывали мимо, почти каждый помахал Ампай.

Ампай причалила к маленькому плавучему домику, который покачивался в тростниках.

– Кла? – позвала она, вылезая на палубу. – Эй, это Ампай. Я привезла тебе мандарины.

Из открытой двери донёсся низкий мужской голос.

– Мандарины мне не помогут, – грустно прозвучал он. – Но заходи, сестра.

Понг следом за Ампай прошёл в маленькую каюту. Там было мало мебели, и она была так же чисто выметена, как монашеская келья. Как и многие, мужчина по имени Кла называл Ампай «сестрой». Однако достаточно было одного взгляда на них, чтобы понять, что они не были даже отдалёнными родственниками. Он навис над ней огромной тушей. Ростом не ниже Яя, но крупнее и с более рельефными мышцами. Кожа у него стала коричневой от постоянной работы на солнце. Он занимал почти всю комнату.