Тёмных дел мастера. Книга третья - Алексей Берсерк Страница 33

— М-да-а, вот это то что надо-о, — протянул тогда неряшливый парень довольным голосом. — Или нет?.. Хм… Знаешь, мне недавно уже попадался один такой же мутный кент из ваших, который действительно оказался крайне осведомлён по поводу кое-каких интересующих меня вопросов, но когда дело дошло до пыток…

Услышав последнее слово, Лагнес невольно сглотнула и лихорадочно заводила своими глазными яблоками туда-сюда.

— Хо-хо, нет! — словно бы уловил часть её внутреннего беспокойства страшный человек, стоящий над ней в окружении мрака, поскольку судовой прожектор теперь светил очень неровно, так как взрыв успел изрядно покорёжить половину декоративной крыши, на которой он висел, из-за чего та оказалась разворочена в передней части парома чуть ли не полностью. — Нет. Ваше современное поколение определённо неправильно понимает слово «пытка». Равно как и многие другие вещи из своего недавнего прошлого. Скажу лишь, что тот паршивый извращенец сам заслужил всё, что с ним случилось. А то, насколько искренне он боготворил вашу прогнившую на корню политику… Поганые боги, да как вообще ваше современное общество может терпеть рядом с собой таких недомужчин, не сбрасывая их каждый день со скалы?!

В эту секунду сознания девушки коснулось своего рода запоздалое прозрение, и она ясно провела для себя параллель между вырывающимися изо рта этого мужчины непонятными проклятиями и недавно совершённым зверским убийством одного из местных лордов, который, как утверждалось в газетах, пострадал от рук неизвестного вандала, предположительно связанного с прогремевшим на всю страну террористическим актом, выразившимся в подрыве их городского здания Совещательной Палаты правительства. Этот случай до сих пор в немалой степени будоражил умы общественности, хотя регулярная стража области определённо делала всё возможное и невозможное, чтобы напасть на след виновных, не говоря уже о том странном «вещании», попавшим в «магоканал» и распространившееся в нём, как вирус, незадолго после того ужасного события, свидетелем которого стали десятки и даже сотни людей. Хотя впоследствии ни один из них так и не смог внятно объяснить, что же каждому из случайных прохожих, прогуливающемуся у палаты во время взрыва, удалось «запечатлеть» в тот день.

— СТОЙТЕ! ПРИКАЗЫВАЮ ВАМ ОСТАНОВИТЬСЯ ИМЕНЕМ ЗАКОНА! — раздалось вдруг с дальнего берега залива громогласное эхо усиливающей голос магии, принадлежащей, по-видимому, кому-то из стражи.

Столь желанный поворот мигом произвел на Лагнес несколько отрезвляющее действие, и девушка, ни секунды не мешкая, решила воспользоваться моментом — рванула к ближайшему от скамьи борту парома, словно растерянная курица, и попыталась ответить хотя бы одним-единственным выкриком «Помогите!». Но едва она успела раскрыть рот, как у неё на пути снова оказались уже знакомые сапоги — и Лагнес получила такой сильный пинок по плечу, что её стремительно отшвырнуло обратно. После этого истязатель стал пинать и некоторых других очнувшихся пассажиров парома, которым вздумалось повторить её подвиг.

— Всем молчать!

— Заглохните, скоты! — гулко приказывал им неряшливый парень с каждым новым ударом, пока Лагнес только отходила от первого, никогда в жизни не ожидая подобной бескомпромиссной грубости ни от кого из людей.

А когда захвативший их в плен преступник наконец закончил своё грязное дело, то она впервые за всё время случайно заметила в прерывающейся череде ярких качающихся лучей прожектора, натыкавшихся на морок абсолютной тьмы, каким же мерзким и неумолимым являлось на самом деле его страшное лицо, блестевшее выпученными белками глаз и оголившимися от ненависти зубами его яростной, кровожадной улыбки — точно это был какой-то демон, не знающий ни жалости, ни сострадания и посланный им всем в наказание за какие-то неведомые грехи (хотя в том, что на самом деле это был обычный человек, она почему-то сейчас практически не сомневалась).

— БРОСАЙТЕ СВОЮ ПАЛОЧКУ И СДАВАЙТЕСЬ! — продолжал тем временем громко шипеть усиленный магией голос некого безымянного стража, находившегося, вероятно, в группе своих товарищей. — ЗА ВАМИ СЛЕДУЕТ НАШ МАГОХОДНЫЙ КАТЕР! ОТПУСТИТЕ ЗАЛОЖНИКОВ! НЕ УСУГУБЛЯЙТЕ ПОЛОЖЕНИЕ!

— Вот жешь легавые у вас приставучие! — бесстрашно возмутился человек в плаще, пробежавшись по палубе на другой конец парома и схватившись рукой за уцелевшую сторону крыши, чтобы получше вглядеться за борт, после чего вернулся обратно к бывшему помещению рубки и задумчиво почесал свою короткую бороду — Похоже, придется всё-таки по ним чем-нибудь шарахнуть, чтобы оттолкнуться… Эх, мать вашу, была не была!

При виде его неровных, во многом бесшабашных движений Лагнес пришло в голову, что она впервые сталкивается с подобным поведением со стороны преступника, поскольку оно не было похоже ни на что из того, что ей доводилось когда-либо видеть на экранах вещательных зеркал, независимо от того, происходила ли эта сцена на самом деле или в «фильмовещании» какого-нибудь известного режиссёра, работающего на недавно появившемся в их стране поприще иностранной синемагии, поскольку там доводы стражи обычно оказывали на преступников отчасти более или менее вразумляющее действие.

Но то, что стало твориться на глазах у девушки далее, заставило её разум окончательно спасовать — и она оказалась просто вынуждена переключиться, скорее, на чувственное восприятие картины, столь свойственное всем женщинам в моменты дичайшего шока.

Резко взметнувшись вверх, Руки матёрого убийцы, по воле коварной Судьбы оказавшегося в этот поздний вечер именно на данном несчастном рейсе городского парома, вдруг стали покрываться чем-то совершенно невообразимым, похожим на колышущийся огонь, но состоящим из переливающейся всеми оттенками синего воды, блистающей ярче любых драгоценных камней, пока незнакомец не направил эти руки назад и не прокричал какую-то жуткую тарабарщину, от которой всё вокруг заходило ходуном.

В ту же секунду холодные волны реки натруженно вспенились и, последовав за сорвавшимся с ладоней страшного колдуна невообразимым взрывом, образовавшим целый сноп блистающих искр, с быстротой шторма подняли за собой их плоскодонный паром до уровня видневшихся вдали жилых окон многоквартирных домов, горевших стройными рядами по обе стороны от русла залива. А затем паром словно полетел куда-то вперёд и вниз: перед Лагнес открылась настоящая пучина ревущих впадин, чередовавшихся с новыми подъёмами и спусками, и всё это сопровождалось постоянным треском от разваливающегося на части корпуса судна, казавшегося ей теперь таким маленьким перед истинной волей ненасытного океана, нашедшей и захлестнувшей их всех даже здесь, посреди спокойного устья залива.

Летящие во все стороны и тут же проглатываемые волнами скамейки, отягощённые держащимися за них из последних сил пассажирами, казалось, вообще никак не могли повлиять на тот неукротимый азарт, с каким встречал их вопли единственный остававшийся стоять на ногах человек, одна рука которого, цепляясь за жалкое подобие поручней, лишь каким-то чудом продолжала удерживать его тело в вертикальном положении, зато другая… Ею он махал чуть ли не во все стороны, щедро одаривая мир своим салютующим приветствием, в котором никто не мог разглядеть и намёка на магию, пока растопыренная пятерня вдруг сама не начинала в очередной раз испускать яркий свет от неизвестно откуда бравшейся в ней странной энергии, которая тотчас же снова превращалась в мерцающие языки водного пламени, выстреливаемые страшным колдуном в бушующие позади волны, как из диковинной корабельной артиллерии. После каждого такого залпа те в очередной раз поднимались ввысь и бросали их паром с наплыву вперёд, хотя на тот момент от него уже во многом оставалось лишь жалкое подобие судна, поскольку подобные испытания давались староватой посудине нелегко.