Либеллофобия - Наталья Мар Страница 33

– Сьют, а программа защиты туриста у тебя есть? Что, если они нападут?

– Это исключено, – возразил робот. – В Гранае ничтожный уровень преступности. Дружелюбие и радушие к любой расе – системообразующий принцип гостеприимства карминской столицы.

– Сьют. Ты… не видишь, что происходит?

Не сбавляя шаг, робот послушно покрутил четырьмя парами глаз:

– Вижу, как похорошел Гранай при новом каргомистре!

Вот же… Впрочем, его отношение к реальности не меняло адреса посольства. Сьют был пушистый, безопасный и не нервничал: идеальный гид по адскому серпантину.

Страшно хотелось пить. Я не добыла ни глотка со вчерашнего дня.

– …старейший паб Граная, – распинался Сьют, – В жаркие солнечные деньки, как этот, паб радушно привечает туристов и завсегдатаев кружечкой токсидра из прохладного погреба. Кстати, вино в руженитовых бочках не портится годами. А вверх по улице…

– Стой! – всполошилась я. – Мне нужно в этот паб.

– Но есть ли вам шестнадцать? По карминским законам…

– Мне девятнадцать. Просто выгляжу не очень.

Робот просканировал меня и перекрыл путь, расставив плюшевые ноги.

– Необходим подтверждающий документ.

– О-о, серьёзно?.. То есть ты не замечаешь конца света, а во мне сомневаешься!

– Необходим подтверждающий документ.

Захотелось выщипать ему весь мех на брюхе.

– Сьют, я хочу в туалет. Ты же не заставишь девчонку наделать лужу прямо на пороге старейшего паба в городе?

– Разумеется, нет. Но я вынужден вас сопровождать.

– А тебе самому-то есть шестнадцать?

На полу паба ковром стелились осколки, потолок был изрезан стёклами и пропитан вином. Вспомнился наш дом в первый день войны, вся эта пляска бутылок.

– Постарайтесь управиться побыстрей, – попросил Сьют, ковыряя ногой высохший труп бармена. – Мне что-то не нравится сегодняшняя публика.

Я сорвала табличку со значком женского туалета и прилепила на дверь кухни. Спуск к погребу, вероятно, был где-то там. Из-за двери выскочил бокал бордовой наливки и, больно хлопнув по лбу, улетел в потолок, звякнул и разбился. Повезло, что это был только бокал. В баре тоже побывали мародёры. Холодильники повалили и раскурочили, но стальную дверь в погреб не осилили. Я присела поковырять электронный замок.

– Всё в порядке? – робот шебуршился у кухонной двери, но табличка сработала: зайти в уборную не позволяла программа тактичности.

– Да, Сьют! Тут целая очередь. Девочки, знаешь ведь…

– Ах, понимаю, понимаю.

Карминские промышленные замки проходили только на третьем курсе, но я уже была наслышана об их исключительной надёжности. Они открыты, пока есть ток. Как только смена заканчивается, и питание в блоке отключается, замок отжимает язычки и умирает до утра. Мародёры колотили по двери чем попало – в надежде отключить то, чего нет. Я достала блесклявку из-за пазухи. Лизнула. И приложила к замку. Хватило секундной вспышки, чтобы язычки отскочили, и я дёрнула дверь к себе.

По ступенькам прогремели две деревянные бочки, свистнули над макушкой и ударили в потолок. Но после того бокала я уже была готова. В погребе разбились почти все запасы, но руженитовый бак стоял на полу, как ни в чём не бывало. Я жадно отпила из одного: на вкус и запах пустая вода. Этикетка расхваливала креплёный грушевый токсидр. Испортился? Я прикончила пол-литра за один присест, а остальное перекачала в термос и припрятала в рюкзак.

Всё. Теперь хоть на край света. Выйдя из погреба, я постояла ещё, прислушиваясь к телу. Пол-литра токсидра. Я ожидала опьянения, но его не наступало. Это уже в самом деле пугало, и я даже ущипнула себя, чтобы убедиться, что не в коме или не мертва. Но синяк расцветал. Я все еще жила. Но всё еще не понимала, что творится.

– Спасибо, что подождал, Сьют, – пробормотала я.

– Поспешим, если хотите запечатлеть посольство в закатных лучах. Купол сияет сусальным золотом, а блики витражей придают…

Я заткнула уши.

– Вот – мы и на месте! – Сьют приподнялся на задних лапах над… – чёрт! чёрт! чёрт! – …пропастью.

Моё сердце упало в разлом. Столп посольства целиком завалился на соседнее здание, купола разбились, осколки витражей усыпали дно ущелья и поблёскивали  в тумане. Мосты оборвались и повисли. Провалы окон были мертвы. Поперёк столпа лежала сбитая гломерида и рядом горсть серебряных комочков: эскадрилья карминских сквилл.

– Мы… нам точно – туда? – прошептала я. – Это посольство?

– Единственное и неповторимое. Вперёд!

– Сьют! Стой! Сьют!

Робот уверенно ступил на то место, где когда-то начинался мост, и крутанул турникет. Продолжая рассказывать о пилястрах и баллюстрадах, он шагнул прямиком в разлом.

– Сью-у-ут!

Я бросилась животом на край и свесилась вниз. Там уже надуло пыли, и сизые клубы скрыли дно Граная. Лежа так, я спрятала лицо в ладони. Меня затрясло. Вспомнилось, как радовалась открытому погребу. Почему после маленькой победы обязательно должно обрушиться поражение?

Шуршание сзади заставило подскочить на месте. Я узнала этот лязг, он снился мне две ночи! Снился вкрадчивый голос серой смерти и этот стальной скрежет. Сколопендра. Выжила и выследила. Помятая, почерневшая, хромая, она шлёпнулась рядом и бросилась ко мне. Я увернулась от хвоста – раз, другой.

Щёлк!

Тело обожгло, как тогда в бункере. Тварь беспомощно крутилась по балкону. Она ослепла и искала по запаху.

Запаху…

Он ворвался мне в ноздри десятками ароматов. Их не было два дня, а теперь такие разные, такие острые – сбивали с ног. Гранай пах тухлым, землистым, пыльным. На языке появились соль, горечь, вяжущая кислота. Я возвращалась в этот мир так некстати. Внезапно меня повело в сторону. В глазах потемнело, завертелось, задвоились. Я упала на четвереньки. Тошнило.

Во мне плескались пол-литра токсидра, когда вернулось восприятие. И спирт начал пьянить. Какая смешная, идиотская смерть…

Не могла сделать ни шагу. Упала на спину, и тучи закружились, как пропеллер. Взяла синдиком, набрала текст и пустила без переадресаций: зачем уж теперь.

«а этт день пркончил меня»

Сколопендра учуяла цель, вскарабкалась по моим ногам на грудь и…

Я закричала и взмахнула рукой, чтобы защитить лицо. Больно. Кровь – на глазах и во рту. Смерть пришла со вспышкой.

Ещё одна смерть в списке Бритца.

* * *

На балконе металась пыль, танцевала с вихрями масляной сажи. Заносила пустой проулок. Брякнул потерянный синдиком.

«Нужна помощь?»

Наутро он брякнул в последний раз и сдох.