Летчик 5 - Владимир Малыгин Страница 33

Первый день переговоров прошёл в ознакомительном режиме. Присматривались друг к другу. А вот второй начался с неожиданного сюрприза. Для меня довольно неприятного. Опознали каким-то образом. Похоже, мои новые документы никого здесь не ввели в заблуждение.

И что самое паскудное, заявили мне об этом тогда, когда отступать было уже некуда.

Нужно было видеть довольную физиономию Вильгельма, когда он объявлял об этом нам. То есть, мне. Джеймс здесь выступал в роли статиста. По крайней мере, все вокруг так думали. Все, но не Джеймс. Пока я лихорадочно просчитывал варианты возможного отступления или сражения, кайзер-то вот он, рядом, один бросок вперёд, и после такого захвата количество вариантов резко возрастает, мой товарищ нехорошо так усмехнулся, повёл плечами, словно собрался броситься в драку и негромко так, но от того весьма веско проговорил несколько фраз. На своём языке, на ирландском, но таким тоном он это произнёс, что из якобы статиста и зрителя сразу превратился в самую главную и центральную фигуру, на фоне которой потерялся и сам Вилли, ростом обогнавший всех присутствующих в этом немаленьком зале-кабинете.

— Моя страна по известным всем присутствующим причинам практически без оружия завоевала свою свободу. И именно господин полковник с его богатым военным опытом явился той гирей, склонившей чашу весов в нашу сторону. Был бы я поэтом, так сказал бы, что он принёс независимость всему ирландскому народу на крыльях своего самолёта и стал почётным гражданином моей Родины вполне заслуженно! Совсем недавно вы были с ним противниками и честно сражались на полях войны. Но сегодня ситуация в мире изменилась. Нельзя всё время жить прошлым и оглядываться назад! Нужно идти вперёд! Кто знает, может быть из бывшего противника Россия сможет стать вашим союзником?

Есть! Сработала моя задумка!

Что сказать? Мысленно я аплодировал Джеймсу. Да, даже в малом не отступает от принципов и защищает интересы своей страны и меня, как её гражданина. Пусть он из-за этого и пошёл на обострение ситуации, но что-то мне кажется, что от этого все вокруг только выиграют…

Да и Вильгельм довольно-таки спокойно слушает переводчика. По его лицу, правда, вообще невозможно что-либо прочитать, но не думаю, что оно продолжало бы оставаться таким же спокойным, если бы кайзер услышал в этой короткой и эмоциональной речи посланника что-то оскорбительное для себя и своей страны…

Переводчик своё бормотание закончил, на полшага в сторону отступил. Вильгельм поднял взгляд на Джеймса, помолчал мгновение, перевёл его на меня. А глаза-то у него какие хитрые, цепкие. Всё-то он понял! И догадался, откуда ветер дует! Медленно опустил веки… Это значит… Да? Или что? Думать будет?

Переговоры, если их можно было так назвать, шли с переменным успехом ещё три дня и завершились к обоюдному удовлетворению сторон. Впрочем, насчёт трёх дней переговоров я загнул, всё за один день решилось, а оставшееся время занимали различные согласования и уточнения. Не хотел бы я сейчас оказаться на месте Джеймса, это же какую голову нужно на плечах иметь, чтобы во всех этих мелочах разбираться?

Ну а по завершении переговоров мне пришлось возвращаться назад, в Ирландию. Ну ещё бы, после тех недавних слов просто неприлично было сразу же расставаться с Джеймсом и улетать к себе на Родину. Нужно сначала дело довести до логического завершения, положение теперь обязывает. Ну а потом можно и домой вернуться. Заждались меня там… Наверное…

И уже перед самым отлётом, буквально накануне поздно вечером, со мной изъявил желание говорить сам Вильгельм. Лично, причём. Интуиция промолчала, подлости я никакой уже не ждал, встречи наши с чиновничьим аппаратом проходили в тёплой и дружественной, именно вот так, обстановке, поэтому согласился на разговор. Да и куда бы я делся, на самом-то деле? В чужой стране-то? Приглашали только меня, поэтому как ни порывался Джеймс составить мне компанию для моральной поддержки, а пришлось ему оставаться в номере. И на встречу я отправился один. Ну, как один? В сопровождении местной вооружённой охраны. Словно под конвоем провезли по улице, да вдобавок ещё и по дворцу в коробочке провели. Нет, понимаю, что этого требует протокол, всё-таки я в данный момент представитель делегации страны, сейчас уже выступающей в роли союзника Германии, но… Как-то несколько не по себе.

Боюсь ли я этой встречи? В общем-то нет, дальше фронта, как говорится, не пошлют. Да и вины никакой я за собой вообще не вижу. Я солдат своей страны и… Война была, вообще-то… Умному этого достаточно, в противном же случае именно сейчас от меня мало что зависит. Поэтому нет, не боюсь… Да и подобных этой встреч столько было в моей здешней жизни, что и со счёта сбиться можно. Отбоялся на годы вперёд. А вот в свете недавно сказанного Джеймсом жду от Вильгельма хоть какого-то положительного результата. Что я, зря столько сил на убеждение потратил? Так что пошли…

Разговор состоялся тет-а тет, наедине. Не то, чтобы я ожидал чего-то подобного с той самой зажигательной речи Джеймса, но понимал, что какая-то реакция всё равно должна была последовать. Ну и предварительно для себя прикидывал, что мне может сказать канцлер. Плохого точно ничего не ждал. Хорошего же… Ну если только чего-то этакого, в свете озвученных недавних предположений моего товарища, касающегося моей страны и Германии. И ожидания мои оправдались полностью…

— Присаживайтесь, господин полковник. Вы не против, если я так буду к вам обращаться? Ко мне можете тоже обращаться по-простому, без церемоний – ваше императорское величество.

Император Германии внимательно посмотрел на меня, помолчал мгновение, словно бы ожидая от меня хоть какой-то реакции на свои слова, не дождался и уточнил:

— Вы же не против?

— Ну что вы? Как же я могу быть против, ваше императорское величество? — потрафил я кайзеру с первых же слов.

— Тогда позвольте сразу перейти к делу и отбросить церемонии. Вы офицер и я… Офицер… Буду говорить прямо. Ваш новый, скажем так, товарищ был абсолютно прав в недавних своих словах. Или это были ваши слова? — прервался кайзер и внимательно посмотрел мне в глаза.

Тяжёлый у него взгляд, так и давит, даже отступить назад хочется. Только не отступить, а отшагнуть. Так оно правильно будет. Ну да мало ли что хочется.

— Война между Германской и Российской империями закончилась и уже неважно, кто в ней оказался проигравшим, и кто победителем, — перестал давить взглядом Вильгельм.

Решил схитрить, словами поиграть? На самом-то деле действительно важно, кто победил, а кто проиграл. Но пока послушаю, что ещё скажет.

— Важно восстановить разрушенную инфраструктуру и экономику, наладить рабочие отношения и добрососедское сотрудничество, как это было раньше. Вы согласны со мной?

— Согласен, — ну а как не согласиться, если на самом деле всё так и обстоит? Только сразу уточнить нужно, дабы Вилли не преувеличивал мою значимость. Он же, наверняка, руководствуется сейчас старыми сведениями обо мне и о моём влиянии, довоенными. Когда я ещё не был в опале у Николая. — Вот только моя персона в мировой политике слишком малозначимая, чтобы моё мнение можно было принимать во внимание.