Иной мир. Часть вторая - Никита Шарипов Страница 33

Из-за шума доносящегося боя я не услышал последних вздохов. Пальцы Васильева прекратили сжимать мою ладонь. Взгляд остановился. Так останавливаются часы, которые забыли подвести. Но человек не часы.

— Ермак, надо идти, — кто-то начал трясти меня за плечо. — Его заберут. Пошли.

Я повернулся и снизу-вверх посмотрел на лейтенанта Быкова. По моим щекам бегут слёзы. Не могу остановить их.

— Пошли, Ермак. — Быков силой оторвал меня от Васильева и поставил на ноги. — Нужно отмыть кровь.

— Что? — спросил я, потому что не услышал вопроса.

— Нужно отмыть кровь! — крикнул Быков и принялся сильно трясти меня.

Песок…

Он везде…

Песок отлично прячет кровь. Достаточно немного поработать ногой…

Я вышел из двухэтажного здания следом за Быковым и остановился. Старый Т-72 упрямо ползёт по засыпанной фрагментами зданий дороге. Танк сирийской армии. Минут тридцать ему осталось жить. Сгорит вместе с экипажем, не сделав ни единого выстрела…».

Меня выдернуло из памяти и закружило. Отрывки, кусочки воспоминаний. Всё идёт кругом. Рандомный это выбор или намеренный. И кем он намерен? Мной или моим подсознанием? Меня швырнуло далеко назад. Восемнадцать лет, колледж, общежитие.

«— Ты чего там застрял, Емеля? — Витёк спрыгнул с кровати, подхватил с пола сланец и зашвырнул его в затылок Емельянова, уткнувшегося в экран ноутбука. — Задрал ты со своими играми! Лучше за водкой сгоняй!

Я лениво скинул одеяло, сел и сказал:

— Двенадцатый час уже, Витёк. Коменда не выпустит.

— И это говорит бесстрашный Ермак! — Витёк подошёл и навис надо мной своей упитанной тушей. — Ты же у нас этот… отчаянный!

— Детдомовский, — не оборачиваясь сказал Емеля. — Ты хотел сказать детдомовский, верно?

— Пофиг, — отмахнулся Витёк и снова начал наседать на меня. — Ермак, с меня бабло, с тебя водка. Годится? Ты же у нас спец по трубам лазить. Подумаешь, зима. Подумаешь, четвёртый этаж.

Я встал, ткнул кулаком Витька в грудь и ответил:

— Я по обледенелой трубе не полезу и это первое. Второе — продолжать бухать мне не хочется. Третье — завтра на пары и пора бы спать лечь.

Витёк принялся хохотать и скакать по комнате словно горный козёл по скалам.

— У него что, помешательство? — спросил Емеля, поставив игру на паузу и с удивлением посмотрев на соседа по комнате.

— Зассал, Ермак? — спросил Витёк, резко остановившись рядом со мной. — Боишься слезть?

— Спускаться по этой трубе слишком опасно. Подняться обратно точно не получится, — ответил я. — Она обледенелая. Внизу минимум снега, а под ним мёрзлая земля. Я не готов умереть.

Это был вызов, который я бросил Витьку, сам того не подозревая. Дурной у него характер. Сколько раз я бил ему рожу? И всё из-за его глупых выходок. Надоело.

— Я спущусь вниз по трубе, а затем залезу! — воскликнул Витёк и принялся стягивать простынь со своей кровати. — Тут нужно думать, Ермак. А ты это не умеешь. Я даже обратно залезть смогу! И этот пузырь мы будем пить с Емелей!

— Да пейте! — взорвался я. — Честно, мне не жалко. Я спать.

Я просто лёг и накрылся одеялом с головой. Витёк что-то бормотал и сновал по комнате. Емеля пытался его отговорить. Коменда у нас жёсткая и выйти нормальным путём из общаги после одиннадцати просто невозможно. Вахтёрша тоже не сахар. До третьего этажа на окнах решётки. Либо по простыням спускаться, либо по водосточной трубе, что в полуметре от нашего окна. Не могли строители её ещё на метр сдвинуть?

Когда в ноги подуло холодом, я понял, что Витя всё-таки решил спуститься. Шанс благоприятного исхода имеется. Если обхватить трубу руками и ногами, то можно скатиться по ней. Взобраться точно не получится. О затее с простынью я не подумал. Витя обмотал её вокруг трубы и реши привязаться. На что он рассчитывал не известно. Возможно, всему виной выпитая нами бутылка водки. Я не был пьяным. По крайней мере так считал. Витя считал так же.

То, что Витя упал, я понял по крику Емели. Простынь порвалась, и восемнадцатилетний здоровяк рухнул на мёрзлую землю спиной с высоты четырёх этажей. Витя прожил до утра, а затем умер от кровоизлияния. Его позвоночник был сломан во многих местах…».

Снова выброс в неизвестность. Снова Рандомный выбор. Снова прошлое…

Я просматривал свою жизнь, понимая, что умираю. Плохие и хорошие фрагменты бежали бесконечной чередой. Радость и грусть. Любовь и ненависть. Удовольствие и боль. Жизнь полна ощущений. Хороших и плохих. Когда же это кончится?