Человек-Паук. Вечная юность - Стефан Петручо Страница 32

«Э-э, старик просто тешит себя иллюзиями».

Сдавленный всхлип Марты Коннорс напомнил ему о том, что хоть кому-то из Маггии следует действовать разумно. Повернувшись к своим людям, топтавшимся у лифта, он махнул рукой в сторону заложников:

– Найдите свободную комнату и заприте их там.

Видя, что его люди колеблются, он заорал:

– Мне что, и на это спрашивать разрешения у босса?! Они уже здесь, окей? Так нужно же их где-то держать! Живо!

* * *

ВНАЧАЛЕ Коннорс решил, что в коридоре, ведущем к лаборатории, вдруг погас свет. Но это был Марко – его широкие плечи заслонили дверной проем. Великан настороженно взглянул на него, но не проронил ни слова. Опираясь на его руку, в лабораторию вошел Сильвермэйн. Судя по всему, главарь Маггии был еще ближе к смерти, чем в тот момент, когда Коннорс видел его в последний раз. Но в то же время его мертвенно-серое лицо сияло странным – самым подходящим описанием этого состояния было бы слово «детским» – предвкушением чуда.

– Получилось?

Коннорс надеялся, что Уэсли возьмет на себя труд ответить, но тот молча отодвинулся к дальней стене лаборатории. Уверен, что Коннорс, будучи доктором, лучше сумеет объяснить, насколько это опасно? Или просто избегает внимания Сильвермэйна любой ценой?

Не видя иного выхода, Коннорс вздохнул и заговорил:

– Мы вычленили из текста формулу какого-то эликсира. Но и понятия не имеем, для чего он может быть предназначен, не говоря уж о том, действительно ли подействует. Далее необходимо провести серию экспериментов, и через пару недель…

В ответ Сильвермэйн погрозил ему скрюченным, дрожащим пальцем.

– Что сказано о нем на скрижали?

Чувствуя легкий укол вины, Коннорс кивнул на своего партнера. Оба они догадывались, отчего престарелый гангстер так интересуется этим эликсиром.

– Текст – это уже не моя область. Уэсли?

Прежде чем ответить, Уэсли бросил на него восхищенный взгляд, будто воскликнув: «Туше!».

– У нас не было времени перевести текст полностью хотя бы вчерне – на это потребовались бы годы исследований. Если даже забыть о вариативности значений, являющейся проблемой любого перевода, есть мнение, что в этих письменах содержится – буквально! – вся космология.

Сильвермэйн согнул ладонь, свел пальцы в щепоть и изобразил щелкающего клювом гуся:

– Бла-бла-бла! Скажите проще, не говорится ли там что-то вроде этого...

Он запрокинул голову, прикрыл глаза, будто погрузившись в транс, и запел:

Нам говорят: мы рождены для смерти.

«Какая чушь! – отвечу я. – Не верьте!»

Кто правду знает, никогда не станет стар:

Он пьет и пьет чудесный юности нектар!

Стоило ему допеть – и нетерпеливое предвкушение чуда вновь овладело всем его существом.

Уэсли озадаченно взглянул на Коннорса. Сильвермэйн шагнул вперед.

– Есть там что-то вроде этого? Отвечайте! Есть?

Но Коннорс с Уэсли молчали. Марко скрестил руки на груди.

– Мистер Сильвермэйн задал вопрос.

– И да и нет, – наконец сказал Уэсли. – Кое- какое сходство имеется, но...

Лицо Сильвермэйна вновь озарилось детским восторгом.

– Ага! За работу! Сделайте мне этот нектар – немедля!

– Не могу, – возразил Коннорс. -– Я не имею никакого понятия, как эти химикалии подействуют на ваш организм. Если этот состав убьет вас, погибнет моя семья. Я ведь не ошибаюсь?

Сильвермэйн кивнул – так, точно его голова едва держалась на шее.

– Самое сложное уже позади. Теперь я могу нанять любого из тысячи химиков – и он сделает мне нектар по этой формуле. Но время не ждет, и потому я облегчу тебе выбор. Ты немедленно создаешь мне этот нектар, или они умрут сейчас же. Вначале – сын. Для полной ясности: тебе остается только надеяться, что нектар подействует как надо.

Марко повел своего босса к выходу. Рептилия в глубинах разума Коннорса встрепенулась.

– Сильвермэйн!

Старик оглянулся. Коннорс указал на Уэсли. Тварь, затаившаяся внутри, не доверяла партнерам – и, кстати сказать, вообще никому.

– Я рискую жизнями своих близких. Он – нет. Он мне здесь не нужен.

Некоторое время взгляд Сильвермэйна блуждал между двумя учеными и, наконец, остановился на Коннорсе.

– Окей.

* * *

ЛЕКЦИИ кончились, и лавина пихающихся локтей и плеч вновь напомнила Питеру обо всех его ушибах. Впрочем, боль утихла настолько, что ему удалось миновать переполненный студентами холл, не выглядя полным инвалидом. Однако едва он оказался снаружи, вечерняя прохлада проникла сквозь одежду, и утратившие гибкость суставы совсем онемели. О прыжках и полетах над городом все еще нечего было и думать.

Прогулка немного помогла, но острая боль в груди означала перелом одного, а то и двух ребер. К счастью, ребра болели, только когда он определенным образом расправлял плечи или делал слишком глубокий вдох. Может, зайти в клинику и наложить тугую повязку? Но показавшееся впереди «Кофейное Зерно» отвлекло Питера от телесных мук.

«Может, и к лучшему, что Гвен занята. Сегодня я не гожусь для серьезного разговора».

При виде парочки, уютно устроившейся за столиком у окна кафе, Питер вздохнул.

«До сих пор чувствую себя полным придурком из-за того, как набросился на Флэша. Кстати, я хоть извинился?»

Подошедшая к столику официантка заслонила обзор, однако Питер успел увидеть блеск роскошных платиновых волос. Подумав, что это всего лишь игра света, он двинулся дальше, но что-то заставило его остановиться и шагнуть к окну.

«Минутку...»

Официантка все еще заслоняла лица сидевших за столиком – но не отутюженный военный мундир.

«Флэш? С Гвен? Не может быть».

Он придвинулся еще ближе.

«Не может...»

Но тут девушка подняла взгляд, благодаря официантку, и отрицать очевидное стало невозможно. Это действительно была Гвен. Она сидела за столиком вдвоем с Флэшем, и оба они, подавшись вперед, смотрели друг другу в глаза. Слов их Питер не слышал, но это было уже неважно. Гвен солгала ему.

Питер отвернулся от окна кафе и, не разбирая дороги, двинулся прочь.

«Вот, значит, как...»

Время шло. Звуки большого города – голоса прохожих, шум машин – постепенно утихали.

«Только полный идиот мог вообразить, что такая девушка, как Гвен, может...»

Взгляд его затуманился. Он даже не заметил, как стемнело.

«Но я ведь думал, что мы с ней...»

Тут он наткнулся на что-то – или что-то наткнулось на него, неважно. Во всяком случае, оно легко расступилось.