День, который не изменить - Борис Батыршин Страница 32

Хвост задней лошади мелькнул в кустах и отряд, предводительствуемый урядником Хряпиным, скрылся в лесу. Витька видел, как сидел на азаровском коне Мишка — бледный, закаменевший от страха, он обеими руками вцепился в гриву. Бесполезный тромблон болтался на перевязи, колотил владельца по бедру.

Ничего, — сказал корнет, перехватив Витькин взгляд. — Черкес конь послушный. Освоится товарищ ваш, невелика хитрость.

— Ну что, поехали?

Лёшка надвинул на нос старомодные очки-консервы, найденные в мотоциклетной сумке. Витька кивнул — в зубах он сжимал зажигалку. Долотов пнул педаль кикстартера, движок застрелял, «Днепр» резво принял с места.

До опушки версты полторы, подумал мальчик, караульные на околице не сразу услышат треск мотора. Интересно, а мушкеты у них заряжены?

Спиной он упирался в какую-то дугу, ногами в раму мотоцикла. Острая железяка впилась под лопатку, но приходилось терпеть: на ухабистой дороге трясло немилосердно, а руки-то заняты…

Так, вставляем… прижать локтём, чиркнуть зажигалкой… Запал зашипел, разбрызгивая искры, Витька вывернул шею, пряча лицо. «Днепр» швыряло на выбоинах, и вдруг лес кончился — впереди, шагах в тридцати из бурьяна торчали плетни деревеньки Буньково. На обочине солдат в синем с белой грудью мундире: кивер съехал на ухо, рот разинут, ружьё выронил. Стоит соляным истуканом, не отрывая глаз от выскочившего из леса страшилища.

Лёха что-то проорал, надавил на клаксон, «Днепр» пронзительно взвыл. Часовой, до которого осталось шагов десять, попятился и спиной полетел в бурьян. Запал догорел, из дырок густо повалил бело-жёлтый едкий дым. Банка обжигала руки, Витька немедленно вспомнил инструкцию: «… через 20–30 секунд с момента воспламенения возможен взрыв шашки, если не открыты отверстия для выхода дыма…». Он изо всех сил отшвырнул опасную банку предмет прочь, и она запрыгала по дороге на шнуре, волоча за собой непроницаемый шлейф.

Справа и слева летели заборы, из-за них появлялись лица — в бонетках, киверах, касках, рты распялены в крике. Ничего не слышно, всё забивает пулемётный треск мотоциклетного двигателя… Почему никто не стреляет, подумал Витька, должны ведь стрелять? — и тут «Днепр» подбросило так, что он чуть не вылетел на дорогу. Шлёпнулся, отбив копчик о какую-то трубу, и тут только вспомнил о Мишкином айфоне. Зашарил за пазухой, но мотоцикл снова тряхнуло, и Витька еле сумел удержаться.

Заборы вдруг расступились; из-под колёс метнулась в сторону фигура в синем с красными эполетами сюртуке, и они вылетели на деревенскую площадь. Лёха вывернул руль, объезжая тесно составленные обозные телеги. Колясочное колесо оторвалось от земли, Витька мгновенно покрылся ледяным потом — всё, сейчас опрокинутся…

Пронесло: десятиклассник и правда, лихо водил тяжёлый байк. «Днепр» обогнул составленные возле колодца повозки, нырнул под торчащую наискось оглоблю. Азаров, не успевший пригнуться, зацепился за неожиданное препятствие и чуть не вылетел с седла. Кивер покатился в пыль. Из-за телег разбегались солдаты, заполошно метались селяне, где-то визжала лошадь. Ещё одна, волоча за собой вывороченную из плетня жердину, скакала, высоко подкидывая зад, перед «Днепром» — жердина путалась в передних ногах. Сбоку хлопнул, наконец, выстрел, Лёха с опасным креном обошёл незадачливую скотину и бросил байк в проход между заборами на другой стороне площади. Витька, ухитрившийся извлечь айфон, поймал в кадр большую пушку на зелёном лафете. Рядом с орудием, задрав к небу оглобли, стоял длинный зарядный ящик. Азаров зашарил под седлом, извлёк из ольстров пистолет. Выпалил, кинул дымящуюся железяку Витьке — замок больно ударил по колену, — пальнул ещё раз. Целит в зарядный ящик, сообразил мальчик. Не дай бог попадёт — нас же взрывом и накроет…

Корнет не попал. А может, пуля не смогла воспламенить уложенные в деревянные ячейки картузы с порохом. Площадь, затянутая сплошной дымовой завесой, остались позади, и «Днепр, распугивая солдат, баб, мужиков, собак, вылетел на околицу. Здесь тоже был пост — солдаты в высоких гребнястых шлемах обалдело уставились на разведчиков. Двое кинулись прочь, третий вскинул ружьё, но замок дал осечку — мотоцикл пролетел мимо, обдав часового бензиновой гарью, и всё потонуло в едком дыму.

Шнур оборвался, больно хлестнув Витьку по лицу. Зелёная банка откатилась на обочину и застряла в траве, продолжая извергать густые клубы дыма. «Днепр» стремительно летел вперёд — на прямой дороге Лёха прибавил газу, ветер засвистел в ушах. Витька зашарил под брезентом, ища другую шашку, но это уже не требовалось — из завесы, расползавшейся далеко позади, никто не показывался.

— Ну всё, теперь не догонят! — яростно-весело проорал Лёха. — Нас не до-го-ня-я-ят!

— Нас не до-го-ня-я-ят! — подхватил Витька. Адреналин кипел в крови, выплёскивал пенной струёй, будто шампанское из бутылки. — Нас не до-го-ня-я-ят!

Азарову досталось крепко. Когда отъехали версты на две, Витька обратил внимание, что корнет клонится в сторону, будто во сне, шарит руками, пытаясь удержаться в тряском седле. Правая половина лица его была залита кровью; тяжёлые капли скатывались на доломан, оставляя на зелёном сукне чёрные пятна. Мотоцикл в очередной раз мотнуло, и Витька едва успел подхватить корнета.

До места доехали быстро. Загнали «Днепр» в кусты, стащили раненого с мотоцикла и усадили под липой — той самой, с гнездом аистов. Лёшка сбегал к ручью, зачерпнул бескозыркой ледяной воды. Витька старательно промыл корнету лоб и бровь. Азаров пришёл в себя и кривился при каждом прикосновении. Закончив процедуру, мальчик положил скрученную жгутом фуражку на лоб пострадавшему — белая ткань сразу стала пропитываться кровью.

— Теперь не отстирать… проворчал Лёшка. — Так и останется розовая.

Азаров отнял «компресс» ото лба, осторожно потрогал огромный желвак.

— Могло быть и хуже. Удар вскользь пришёлся. Была б та оглобля чуток пониже — не сносить мне головы. Хорошо, кивер спас…

Вот и Трейяр, вспомнил Витька, уверял, что кивер — это вовсе не нелепый головной убор, а надёжная защита для головы. «Кивер, — говорил новосибирец, — он не только саблю удержит, но и топор! Вон, какая кожа толстая — в пол-пальца, да ещё и железный обруч внутри!» Что ж, командир «трёшек» оказался прав.

Несмотря на то, что удар принял на себя кожаный козырёк, лоб Азарову рассекло солидно. Витя знал, что такие раны всегда сильно кровоточат, хотя и не представляют особой опасности. Но всё равно, смотреть на корнета, волосы которого слиплись от крови в неопрятный колтун, было жутковато.