Браки между зонами три, четыре и пять - Дорис Лессинг Страница 32

— В постель еще рано, по-моему, — сказала Эл-Ит. — Вроде бы еще не конец дня, — не понять из-за этого проливного дождя. — И в самом деле, за окнами все еще лил дождь.

— Ну и отлично, Эл-Ит, а теперь обрисуй мне положение дел у вас, так же честно, как сейчас рассуждала о наших порядках.

Ее смутила мысль — а и правда, почему же она не сделала этого раньше?

— Давай, давай, Эл-Ит, критиковать других всегда легче.

— Да нет, я просто… ну ладно. В нашей стране экономика не основана на производстве какого-то одного товара потребления. Мы производим разные сорта зерновых, овощей и фруктов…

— А мы нет, что ли? — спросил Бен Ата.

— Да, но не в том объеме.

— Давай дальше.

— У нас очень много разных животных, мы берем от них молоко, мясо, кожу, шерсть… — И, видя, что он опять намерен ее прервать, поспешила разъяснить: — Все дело в объеме производства, Бен Ата. В производстве у нас занята половина населения. Четверть населения — ремесленники, они изготавливают изделия из золота, серебра, железа, меди, латуни и многих драгоценных камней. Еще четверть — это торговцы, поставщики, дельцы и сказители, хранители памяти, создатели картин и статуй, странствующие певцы. Мы не тратим своих богатств на войну. У нас в стране нет оружия. Ну разве что в любом доме найдется нож или топор для хозяйственных нужд.

— А если на тебя нападет дикий зверь? Или орел унесет ягненка?

— Животные — наши друзья. — Эти слова Бен Ата воспринял с недоверием. И еще он заметил, что в ее рассказе не было ничего драматического.

— И к чему все это привело? К тому же, что и у нас… начались сложности… или, по твоим словам, мы…

— Скажи, у вас тоже рождаемость резко упала?

— Да. Согласен, дела обстоят неблагополучно. Признаю. А теперь, Эл-Ит, хотелось бы знать, что делают мужчины в этом вашем раю?

— Только не воюют!

— А чем они занимаются целый день?

— Да тем же, чем и женщины, — выполняют свои служебные обязанности.

— Мне лично кажется, что если у власти стоят дамы, то мужчинам остается только…

— Трахаться, хочешь ты сказать?

— Да что-то в этом роде.

— А еще печь хлеб, пахать землю, пасти стада, растить урожай, торговать, добывать и плавить металлы, заниматься ремеслами, воспитывать детей, развивать их умственно и эмоционально, создавать архивы и хранить Память, писать песни и рассказы и… Бен Ата, у тебя такое выражение лица, будто я тебя оскорбила.

— Все это женская работа.

— И Они еще рассчитывают, что между нами возникает взаимопонимание! Разве оно возможно? Окажись ты в центре нашей страны, ты бы просто не понял, что происходит вокруг. Разве не ясно, что когда я пересекаю границу и оказываюсь в твоей стране, я перестаю быть самой собой. Все, что я говорю, ты воспринимаешь в искаженном смысле, не так, как я это говорю. А если я сумею остаться самой собой, то мне будет очень трудно, я все буду воспринимать тут по-другому. Иногда я тут, в Зоне Четыре, вспоминаю, как все было дома, с Кунзором, например, и не могу…

— Кунзор — это твой муж?

Она замолчала, почувствовав беспомощность, — никакими словами было не передать истинную суть их отношений.

— Ну ладно, хватит об этом! Он существует, правда? Ты меня не одурачишь.

— Да я же тебе сама говорила, что Кунзор — один из мужчин, с которыми я бываю.

Но самодовольное выражение лица Бен Ата говорило, что это он сам, благодаря собственной проницательности, выяснил истину. Своей позой — руки сложены на груди, ноги твердо стоят на земле, колени врозь, он ясно показывал, что его ничто не унизит и не испугает.

Но Эл-Ит догадалась, что он искренне старается понять, и ее не должен отпугивать этот его автоматически сработавший защитный механизм. Бен Ата уже усвоил кое-что из ее объяснений и уже за это заслуживает уважения.

И снова чисто автоматически он злобно съязвил:

— А этот твой Кунзор, он, конечно, во всех отношениях лучше меня…

Эл-Ит воздержалась от ответа, бросив только:

— Если нам не суждено найти общий язык, зачем мы вообще оказались тут вместе?

И тут Бен Ата даже не произнес, а скорее медленно выдохнул, ибо слова вылились из самой глубины его души, обычно защищенной насмешливостью, которую он считал своей «сильной стороной»:

— Но все-таки что же это?.. Мне обязательно надо понять… что! Нам надо понять… что… — И погрузился в молчание, уставившись неподвижным взглядом на чашку на столе.

И Эл-Ит с радостью и облегчением поняла, что услышала крик его души, значит, он открыт к общению и готов к взаимопониманию, — такой была и она в Зале Заседаний. Эл-Ит затаила дыхание, стараясь не двигаться, не позволяя себе задерживаться взглядом на его лице, боясь спугнуть.

Его дыхание становилось все медленнее, он сидел неподвижно, невидящим взглядом уставясь на чашку, — глубоко ушел в себя. И вдруг выдохнул:

— Что?.. Что-то в этом есть… мы должны… они хотят, чтобы мы… А тут мы все солдаты… но при этом не воюем… А вы… а вы… что же такое вы? А что такое мы… для чего мы?.. вот в чем вопрос…

Бен Ата произнес эти слова как бы в трансе, медленно, монотонно, и каждое прозвучало как итог, как краткое изложение сути, как результат длительного процесса осмысления.

В струях медленно сочащегося дождя они были как будто в освещенном коконе: среди потоков воды, среди плеска, заглушающего все остальные звуки. Оба не шевелились. Бен Ата совсем затаил дыхание. Эл-Ит ждала. Спустя долгое время он пришел в себя, увидел ее рядом с собой и, казалось, удивился, обвел взглядом прохладную комнату, место их встреч, сразу все вспомнил, и тут же на его лице, в глазах, во всем облике она заметила настороженность, недоверие.

Бен Ата не мог понять, что же такое с ним произошло. Но в его лице проступила зрелость, свойственная думающим людям.

Теперь Эл-Ит больше не чувствовала себя беззащитной, могла не бояться, что ее зря унизят: она почувствовала поддержку и ободрение, поняла, что, несмотря ни на что, они действительно достигли взаимопонимания… И тут же сама, из самых благих побуждений, стремясь сделать, как лучше, своими руками разрушила это драгоценное состояние.

А сказала она вот что:

— Бен Ата, нельзя ли мне встретиться с Дабиб? Ты ее знаешь, это жена Джарнти.

Он застыл и изумленно уставился на жену. Реакция его была настолько бурной, что Эл-Ит только смогла сообразить, что их отношения снова вернулись на прежний уровень, на котором его реакция не поддается пониманию.

— Видишь ли, мы — я хочу сказать, в нашей зоне — собираемся проводить фестиваль песен и сказаний…

Выражение подозрительности отчетливо проступило на его лице. Глаза покраснели и пылали гневом.