Бремя стагнатора - Сергей Чекмаев Страница 32

Совет офицера оказался пророческим. Косталан вряд ли когда-нибудь сможет забыть этот разговор.

И работа закипела. Под покровом темноты и охраной легионеров из мастерской Саригано в кузни перетащили заготовки. Скакунов запрягли в повозки по трое, и все равно они выбились из сил, пока доставили тяжеленные глиняные формы. Хорошо не разбили по дороге.

Установили их посреди двора, уложили рядом печь, желоба для раскаленного металла. Пробная плавка разочаровала Косталана – качество металла оказалось значительно хуже, чем варил из своих хитроумных добавок старый мастер. Кузнец почесал в затылке и пошел к командиру легионеров, старому знакомцу Веку.

Офицер встретил его приветливо:

– Что случилось, драгоценный мастер?

«Когда ворвался в мой дом, небось, так не лебезил! – мстительно подумал Косталан. – Задолиз!»

Не часто арестантов отпускает сам Зрачок Всевидящего Ока, да еще приказывает потом следить, чтобы просьбы кузнеца исполнялись без задержек. Непростой, видать, преступник, полезный для Соцветия. Так что немного лести не помешает, кто его знает, как все может обернуться? Нынешний Зрачок лет десять назад пьяную матросню в порту раздевал, да прохожих на нож ставил. А теперь пристроился под седалищем самого Всевидящего Ока.

– Для работы мне срочно нужен мастер Саригано! Найдите его и привезите сюда. Только он один знает секрет хорошего «супового» железа.

Веко поскучнел:

– Простите, Косталан-са, но это не в моей власти. Если вы настаиваете, я доложу наверх.

– Настаиваю.

Солнце еще не успело зайти, как в мастерских появился Зрачок. Теперь кузнец знал его имя – Креганон. Косталан смотрел на высокого гостя с такой ненавистью, что, казалось, тот должен немедленно пасть замертво. Выглядел он, впрочем, веселым и жизнерадостным, наверное, привык к подобным взглядам.

– Мне доложили, мастер, что вы просите в помощь государственных преступников?

– Я не прошу, я ставлю в известность. Для того чтобы закончить работу успешно и в срок, мне нужен Саригано. Для отливки котлов подходит только специальное «суповое» железо, рецепт которого знает лишь он один.

Веко, стоявший за спиной Креганона знал, что старика давно уже нет в живых. Знал и боялся, что грозный гость скажет об этом кузнецу, а чтобы мастер не заартачился – немедленно обвинит младшего по званию во всем, сделав козлом отпущения. Зрачок Всевидящего Ока славился своей абсолютной беспринципностью.

– Это совершенно исключено, Косталан-са. Я не могу позволить человеку, якшавшемуся с предателями, работать с вами. Лучше уж сразу запаковать чертежи и отправить курьером в Солмараван.

– Тогда я не смогу построить пародел. Наше железо слишком грубое для моих целей.

– Тогда, – в тон кузнецу ответил Креганон, – я не смогу гарантировать свободу одной особе, хорошо известной нам обоим.

Зрачку повезло снова – Косталан и на этот раз сдержался. Скрипнул зубами, повернулся спиной и пошел прочь.

– Пробуйте сами, мастер, – сказал старший офицер. – Вы прекрасный изобретатель! У вас обязательно получится. Я просто уверен в этом.

Впервые со случаем саботажа Косталан столкнулся на второй или третьей пробной отливке верхней половины котла. Одна запоротая плавка, когда подающий не успел вовремя открыть сток, и железо перегрелось – случайность. Две – усталость или глупость. Но четыре подряд?

В общем, кузнец никогда всерьез не верил в солмаонских шпионов, что целыми стаями рыщут вокруг мастерских. Списывал на положенную по должности слугам Всевидящего Ока подозрительность. Веко убеждал его, что вражьих наймитов ловили целыми пачками, но Косталан как-то не слишком вслушивался в его слова.

А тут…

Он вызвал Креганона. Личные счеты и ненависть подождут. Неизвестные злоумышленники не только вредили Соцветию, они тормозили проект, а значит – угрожали свободе Юнари. А этого Косталан не мог простить никому.

– Мы нашли троих, командир. Двое работают непосредственно в мастерской, еще один готовит руду на главном дворе. Все трое нуждаются в деньгах, и все трое согласились.

– Саботаж?

– По совету аналитического отдела, – в голосе Чжао Ли прозвучала насмешка. – Хотя, по моему мнению, это не слишком действенно. Мы лишь ненадолго задержим строительство машины, а не остановим его.

– А нам и не нужно его останавливать. Зачем? Желающих и без нас достаточно. Мирик и я завтра пустим дезу сол­маонской резидентуре в Трех Лианах, что первая модель двигателя вот-вот будет готова. Не сомневайся, они тут же перестанут подкрадываться с черного входа и ломанутся в парадные ворота, не разбирая дороги. Через три-пять дней вполне можно ожидать какого-нибудь громкого и сногсшибательного действа.

– Всевидящее Око не дремлет. Боюсь, твоих гордых северян повяжут еще на границе.

– Ха! Именно этого я и жду.

– Зачем это?

– Увидишь. Самое веселое начнется потом, когда Око запытает их до смерти, повяжет всех, кого они выдадут, запытает в свою очередь и их, а саботаж не прекратится…

– Ты так спокойно об этом говоришь, командир.

– Есть такая работа, Ли – родину защищать. Все, до связи.

Люди Креганона выявили двух саботажников, после их ареста из мастерской исчез еще один литейщик – видимо, не стал дожидаться своей очереди и во все лопатки рванул прочь из города.

Шестая пробная плавка дала приемлемый результат. На всякий случай для усиления всей конструкции Косталан решил скрепить котел пятью железными обручами, словно бомбарду – обвить раскаленными полосами разной длины. Остывая, они охватят машину, как пять могучих пальцев.

Но и с полосами не все шло гладко. Сначала долго пришлось подбирать ширину и качество железа – мягкое не годилось, слишком поддается при нагреве, потом глупый подмастерье запорол плавку. Слава Небесному Диску, он почти сразу же куда-то пропал и больше в мастерской не появлялся.

Неудачи выматывали Косталана. Он снова садился за чертежи, переделывал плавку, присматривая за всем сам, требовал новых материалов, спорил с легионерами. И каждое, даже самое маленькое мгновение, неотступно думал о Юнари.

«Как она там одна?»

Он так устал от бесконечной спешки, от недосыпания, от гнетущего ощущения времени, по капле сочащегося сквозь пальцы, что однажды просто не выдержал.

Мастер убежал. Больше всего на свете ему хотелось увидеть Юнари, обнять ее, услышать снова: «Коста, милый…» И тогда все будет нипочем, не таким страшным покажется неотступно надвигающийся срок в три оборота.

Он выбрался из кузней через отвальный скат, по которому сгружали пустую породу. Легионеры его даже не заметили. Ну, им ли, в самом деле, состязаться с ним, знающим в кузнях каждый клочок, каждый неприметный закоулок?