Омега - Джек Макдевит Страница 32

С «Дженкинса» не пришло ничего нового. Там все еще обсуждали лучший способ спуститься и обследовать местность. Хатч не завидовала Джеку, перед которым стояла необходимость принять ряд жестких решений. Оператор прижал к ушам наушники и знаком попросил ее подождать. Он выслушал сообщение, кивнул и поднял глаза.

– Вас вызывает комиссар, мэм.

Это был сюрприз.

– Я отвечу из конференц-зала, – сказала Хатч.

Асквит сидел на палубе яхты, капитанская фуражка была надвинута на глаза.

– Просто хотел проверить, как идут дела.

– Отлично. Я так понимаю, вы не в Женеве.

Он улыбнулся как ни в чем не бывало.

– «Аль-Джахани» вылетает по расписанию?

– Да, сэр. Они собрались и готовы к отлету. – Хатч помолчала. – А что?

– Почему я спрашиваю об «Аль-Джахани»?

– Почему вы заставили меня пройти через все это?

– Я подумал, что будет неплохо, если вы поймете, для чего существует Протокол.

Она села.

– Вы добились своего.

– Хорошо. Хатч, речь не только о гумпах. Мы говорим о прецеденте. Если допустить нарушение Протокола на Лукауте, то кого бы мы ни нашли потом, мы будем их крестить, продавать им тележки с мотором, вывозить существ, чтобы показывать их в цирках. Понимаете?

– Вы действительно считаете, что так и будет?

– Трудно представить противоположное. Я знаю, вы дали им от ворот поворот.

– Всем, кроме СМИ. Они получили ограниченный доступ. Но без права высадки на планете. Откуда вы знаете?

– До меня уже дошли слухи об официальных протестах. Отлично. Я горжусь вами.

Она всегда считала Асквита человеком, который стремится избежать конфликта любой ценой.

– Какие у них шансы, Майкл? У протестующих?

– Нулевые или ничтожные. Если только вы не выйдете из игры.

Хатч опоздала на рейс до Рейгана и, вместо того чтобы ждать три часа, отправилась в Атланту, а затем на глайдтрейне до федерального округа Колумбия. За южной окраиной Ричмонда она попала в снежную бурю, первую в этих местах за десять, а то и больше лет. По мере продвижения на север буря постепенно усиливалась.

Поздним вечером она наконец добралась домой и приземлилась на посадочную площадку среди метели. Тор ждал на крыльце.

Хатч выбралась из такси и побежала сквозь летящий снег. Качнулась открывающаяся дверь, и муж протянул ей горячий шоколад.

– Ну, – сказал он, – мы всех благополучно отправили в страну гумпов?

– Надеюсь, что так. Как Морин?

– Спит. Скучала по мамочке. Кажется, ей не нравится, как я читаю «Джорджа».

Речь шла о «Джордже Манки, говорливом шимпанзе».

Горячий шоколад был вкусным. В доме ярко горел огонь. Хатч поставила чашку и стряхнула с куртки снег.

– Об этом говорят по всем каналам, – заметил Тор. – Дикторы слабо верят в ваши возможности.

– Вероятно, они правы. – Хатч наконец собралась присесть, и тут домашний ИИ (названный в честь шимпанзе, или, может быть, наоборот) запищал: входящий вызов.

– Кто это, Джордж? – спросил Тор.

– Дежурный офицер Академии. Для Хатч.

– Странно. Не могу представить, что стряслось.

Если честно, могла: первой мыслью было, что с «Аль-Джахани» уже начались проблемы.

На экране появилось лицо Джина Килгора.

– Хатч?

– Да. Что у вас, Джин?

– Хотел сообщить, что Гарольд в больнице. Кажется, что-то серьезное.

Хатч понадобилась минута, чтобы понять.

– Что случилось? – спросила она. – Как он?

– Сердечный приступ. Его отвезли в Джорджтаун. Это случилось сегодня днем.

– Вам известно что-нибудь о его состоянии?

– Нет, мэм. Только то, что я сообщил.

– Ладно.

– Он ушел домой рано. Сказал, что неважно себя чувствует.

– Спасибо, Джин. – Она направилась к гардеробу за другой курткой.

– Дженни Килборн заявила, что он несколько лет принимал кардиопрепараты.

– Да, – отозвалась Хатч, – я знаю.

– Но они не думали, что все так серьезно. Если у него и были проблемы, он никому об этом не говорил. Дженни пообщалась с кем-то из больницы. Или из полиции. Я точно не знаю, с кем. Они сказали, его соседка не могла открыть свою парадную дверь из-за снега. Он помог ей откопать вход.

Потрясающе. С больным-то сердцем.

– Спасибо, Джин. – Нужно переобуться. – Джордж, закажи мне такси. И соедини с тетей Гарольда, той, что живет в Уитоне.

Она не смогла дозвониться до тети, которую видела однажды много лет назад. Насколько знала Хатч, эта тетя была единственной родственницей Гарольда в их районе. Но диспетчер сообщил ей, что абонент недоступен. По всей видимости, тетка была из тех, кто не носил комм. Что ж, Хатч могла это понять. Если она когда-нибудь отделается от Академии, она свой комм точно выбросит.

Все попытки получить информацию из Джорджтауна также ни к чему не привели.

– Он у нас, – ответили ей в больнице, – кроме этого, нам нечего вам сообщить на данный момент.

Через двадцать минут, после того как покинула Вудбридж, Хатч приземлилась на крыше Джорджтаунского медицинского центра. Она оставила машину, тотчас потеряла равновесие на заснеженном пандусе и поспешила вниз, в приемное отделение скорой помощи.

Тетя была там, стояла в окружении взволнованных людей. Милдред. Глаза у нее были красные.

Хатч представилась. Милдред слабо улыбнулась, сдерживая слезы. Еще тут были кузина, соседка, священник и Чарли Уилсон, сотрудник лаборатории.

– Как он? – спросила Хатч.

Чарли серьезно посмотрел на нее и покачал головой.