Новая Инквизиция V - Михаил Злобин Страница 32

Поэтому кремль был вынужден начинать активную информационную накачку населения. Впервые в публичном поле замелькало название проекта «Нисхождение». Оно звучало из уст дикторов, телеведущих, каких-то экспертов и даже эстрадных звезд. Государственные пиарщики развернули целую линейку общественно-политических ток-шоу и публичных дебатов. Там сторонники и противники идеи использования тел умерших в качестве подкреплений для ГУБИ сходились в нешуточных баталиях. Звучала как и резкая критика, так и яростная поддержка. Однако аргументы оппозиции неизменно оказывались слабее и скаждым новым выпуском все глубже втаптывались в грязь.

Данные манипулятивных социальных опросов убеждали население, что большинство людей медленно, но верно склоняется к допустимости таких мер. Не успело пройти и недели, как поРоссии прокатилась волна пикетов и митингов. «Хватит беречь мертвых, пожалейте живых!» — скандировали подогретые пропагандой толпы. И правительству не оставалось ничего иного, кроме как сделать вид, будто оно уступило. Якобы удовлетворило требования общественности, не выдержав давления.

На фоне всех этих событий я совсем не удивился, когда через Крюкова поступил сигнал готовиться к выезду. Военный борт принял первую партию из тридцати пассажиров — пятнадцати инквизиторов и пятнадцати возрожденных мертвецов. Мы должны были стать первопроходцами в этом деле.

—Волнуешься, командир?— отвлек меня от размышлений Умар, который делил лавку со своей куклой.

—Нет,— покачал я головой и поправил простынь на каталке, где лежало тело старшины Краснова.

К сожалению, в той нашей схватке с упырями, мой неживой соратник пострадал слишком сильно. Отродья погрызли его так, что он самостоятельно не мог передвигаться. Вернее, смог бы. Но зрелище это было очень и очень неприятное. Не для слабонервных.

—А чего тогда?— не отстал от меня Салманов, которого снедал внутренний мандраж.

—Думаю, Сынок… думаю.

—О чем?

—ОЕршовском Аиде. То, как он управлялся с некроэфиром — просто за гранью моего понимания. Ни очем подобном не слышали даже во времена Кровавой зимы. Однако же все предпочли сделать вид, что ничего такого не произошло. Гроза миновала и ладно. Вот это меня и беспокоит.

—Но тыведь качественно прожарил его, разве нет?— недоуменно нахмурился напарник.

—Да, но втеории он все равно способен вернуться к жизни. Но, опять же, не это меня заботит…

—Расскажешь?

Я оглядел забитый нашими братьями грузовой отсек и тяжко вздохнул. Наверное, не стоит держать такие сведения при себе. Если я покакой-то причине выпаду из обоймы, то должен быть хоть кто-то, способный поделиться с остальными информацией. Так что, видимо, придется рассказать…

—С тех пор, как меня похоронили,— зашептал я, едва перекрывая шум самолетных двигателей,— я стал слышать голос. Прямо в голове. Он незамолкает ни насекунду. Шуршит там что-то днем и ночью. Впрочем, я давно уже с ним свыкся…

—Ты думаешь, с тобой разговаривает бог?— с придыханием выдал пришедшую ему на умверсию Умар.

—Нет,— твердо отмел я.— Наш бог не может звучать так…

—Тогда кто же это?

—Когда я окунал Ершовского инфестата в огненную купель, он кричал и молил,— поделился я ссослуживцем.— Я нио чем не спрашивал. Подонок сам выкладывал все, лишь бы только я оставил его в покое. Он жеи рассказал о таинственном голосе, который в определенный момент зазвучал в его мозгу. Поведал о какой-то лаборатории, людях в закрытых костюмах, которые ставили над ним опыты. Эти естествоиспытатели знали о голосе. Они называли его «Глас бытия». И имбыло крайне интересно, о чем именно рассказывает этот жуткий шепот…

Салманов после моих слов стал походить на первоклашку на экскурсии. Глаза широко распахнуты, рот приоткрыт, того и гляди муха залетит. В таком состоянии он незаметил бы, если б рядом с ним вместо неживого товарища посадили самого Аида…

—Инфестат признался,— продолжал я,— что голос открыл ему тайны нашего темного дара. Обучил кровавым ритуалам, с помощью которых можно истреблять целые города… По сути, если бы меня не отправили вСаратовскую область, то мог произойти локальный зомби-апокалипсис, перерастающий в бедствие. Ему не хватило считанных дней, а может и часов, чтобы накопить критическую массу измененной нежити, которая лавиной смела бы любое сопротивление.

—Ты полагаешь, Юра, что история может повториться?— крайне серьезно осведомился Умар.

—Именно… Более того, я переживаю, что подобная херня происходит прямо сейчас. Пусть не рядом. Может и невРоссии вовсе. Но рано или поздно ее отголоски докатятся и донас.

—Хм… твои слова не лишены смысла,— потер подбородок молодой инквизитор.— Получается, что у нас остается только один выход?

—Это какой же?— вперился я заинтересованным взглядом в напарника.

—Ты сказал, что услышал голос в могиле, так?— начал подводить парень к своей догадке.

—Ну…

—Моя ментальная восприимчивость всегда ведь была выше твоей?

—Умар, прекращай свою викторину,— рассердился я,— говори прямо, чего ты предлагаешь?!

—Да ничего особенного,— помялся мой помощник.— Я думаю, что можно попробовать убить и меня…