Смертник из рода Валевских-5 - Василий Маханенко Страница 32

Эту фразу за последние пять дней я слышал чаще, чем своё имя. После того, как Дознаватель улетучился, меня отпустили в поместье, вот только приставили такую охрану, что ни один страждущий не смог через неё прорваться. Из поместья меня тоже не выпускали. Причём охрана была организована как гвардейцами императора, так и Крепостью. Алию, что печально, тоже не допускали. Девушка сказала, что это личное распоряжение верховного епископа и до определённого момента он не имеет права пояснять причины такого поведения. Мало того, от греха подальше Алию отправили в архивы, выискивать информацию по мифрилу и выпускали оттуда только на сон.

— В нём нет тьмы…

Меня проверили, кажется, все контролёры тьмы нашего мира. Даже отец Нор, что давно отошёл от дел, и тот явился, дабы лично убедиться в моей «чистоте». Что неприятно — мне никто ничего не объяснял, а из поместья не выпускали даже прислугу. Пять дней меня держали в полном неведенье относительно моей судьбы, пока в один прекрасный момент ворота не отворились, пропуская на мою территорию огромную процессию. Я прыгал по тренировочном полигону, в сотый раз отрабатывая привычные движения, так что сразу заметил величественную карету, похожую на дом. В отличие от наших, эту везли четверо мощных мохнатых быков с такими длинными рогами, что задний ряд практически задевал впередиидущих. Золотистое обрамление кареты-дома ярко сверкало на солнце, словно пыталось ослепить, а общий вид указывал, что меня посетили представители Шурганской империи. Следом за золотой каретой-домом явилась карета верховного епископа — чёрная, как смоль, она смотрелась небольшой грязной кляксой на фоне шурганской.

Карета-дом остановилась, слуги открыли дверцы и на улицу вышел мужчина лет тридцати с длинными чёрными волосами. Я невольно зажмурился — золотая броня сверкала ещё ярче кареты. Казалось, что это не солнце отражается от зеркальных доспехов, а сами доспехи светятся! Мужчина медленно двинул в мою сторону, а я недовольно скривился. Мне определённо нужно что-то делать со своими камнями. В последнее время они поразительно бесполезны.

Уровень вашего камня способности «Анализ» недостаточен для получения информации по данному объекту.

Мужчина остановился в паре метрах от меня и последнее, что я помню из нашей встречи — наполненные чистым светом глаза. Если у Дознавателя вместо глаз была чистая тьма, то здесь — свет. Яркий, ослепляющий, проникающий в самые глубины души. Ноги подкосились, и я рухнул на землю, словно какой-то слизняк. Не помогало ничего — ни зеркало, ни воля, ни убеждение того, что я веду себя недостойно графа. Меня просто не существовало рядом с этим монстром. В груди разгорелось пламя, погасить которое у меня не было возможности, и я беззвучно заорал. Возможность произносить звуки, да что звуки — возможность хотя бы дышать у меня забрали!

— В этом тёмном нет тьмы. Он имеет право на жизнь.

Голос пробирал до самых мурашек. Облачённый в золото мужчина отошёл и моё тело судорожно втянуло воздух, выгнувшись дугой, после чего принялось судорожно трястись.

— Тише, Макс, тише. Всё уже позади, — верховный епископ оказался рядом и, словно заботливый отец, прижал меня к земле, не позволяя навредить себе во время припадка. Чем дальше отходил светоносный, тем легче мне становилось. Вскоре карета-дом развернулась и медленно отправилась восвояси.

— Лекаря! — приказал верховный епископ и церковники засуетились. Вот только помочь им я уже не мог — тело не слушалось. Меня словно вывернули на изнанку, вытряхнули, и кое-как собрали обратно, особо не заботясь о том, всё ли со мной в порядке. Сконцентрироваться, чтобы использовать лечение, сил не было никаких.

Наконец, боль ушла — явился лекарь. Он рухнул на землю без сознания, отдав всю доступную ему силу, но её хватило на то, чтобы я пришёл в себя. Мне всё ещё было плохо, жуть пробирала до самых глубин, но у меня тут человек умирал, вызвавшись мне помочь. Страдать о том, как мне хреново, буду после того, когда отплачу церковнику за самопожертвование.

Благодаря перчаткам мне не пришлось вытягивать руки и, сконцентрировавшись на валяющемся рядом служителе Света, я использовал «Лечение». Тело церковника выгнулось дугой, опало и раздался хрип — лекарь начал дышать. Уже хорошо. Следом я восстановил уже и себя — негоже валяться, аки безродная дворняга. Верховный епископ помог подняться. Ноги дрожали, словно немощные, но всё же держали моё бренное тело. Уставившись на отца Урга, что стоял рядом, я вопросительно поднял бровь. Мне нужны были ответы.

— Его называют Инквизитор и ты прошёл его проверку.

— То есть подробностей не будет? — спросил я, когда верховный епископ умолк.

— Крепость не имеет права обсуждать эту тему. Тебе стоит обратиться к Посреднику. Для того он и присутствовал на допросе.

— Его тоже так проверяли?

— Крепость не имеет права обсуждать эту тему. Тебе стоит обратиться к Посреднику. Можешь взять мою карету. Она доставит тебя на место.

Верховный епископ явно темнил, но настаивать я не стал и через двадцать минут вошёл в приёмную ректора магической академии. Меня ждали — Кималь Саренто находился на своём рабочем месте. Ректор даже в бумагах не копался — просто смотрел в окно. Я без приглашения уселся на гостевой стул и тоже начал смотреть на то, как народ таскал строительные материалы. Шла активная отделка помещений и, судя по количеству рабочих, сюда пригнали всех, кто хоть что-то в этом понимал. Так продолжалось достаточно долго. Ректор не спешил ничего пояснять, я не спешил ничего спрашивать. Наконец, Кималь Саренто оторвался от созерцания копошащихся муравьёв и перевёл взгляд на меня.

— Сегодня у нас первое занятие. И начнём мы его не совсем так, как я изначально планировал. Мне придётся рассказать тебе о том, кто такой Дознаватель, Инквизитор и почему ты сейчас сидишь здесь, а не витаешь в виде праха по бескрайним просторам нашего мира.

— Всё было настолько плохо?

— Гораздо хуже, чем ты мог себе представить. Не буду вдаваться в историю разделения мира на свет и тьму, это ты можешь прочесть в любой книге. Перейду сразу к сути. У тьмы есть Дознаватель, у света — Инквизитор. Абсолютные воплощения своих богов. Можно сказать, что это Скрон и Свет, если угодно. Это в корне неверно, но для простоты будем называть их именно так. Каждая из сторон, что тёмные, что светлые, имеют право воззвать к своей силе, чтобы выяснить какую-то информацию. Цена такого вызова огромна. Деталей у меня нет, но последний раз, когда светлые призывали Инквизитора, сменился Папа, глава церкви всех трёх империй. Это было сорок лет тому назад, когда светлые желали узнать, что произошло с отрядом паладинов, отправленных в Нейтральные земли. Тёмные последний раз использовали Дознавателя двадцать пять лет назад. После того, как он выяснил то, что хотел, я стал Посредником. Предыдущего сожгли на костре.

— Поэтому вы были, как бы это мягче сказать, напуганы?

— В том числе. Есть Дознаватель — тот, кто задаёт вопросы. Есть Владетель — тот, кому принадлежит земля, где происходит допрос. Есть Посредник — тот, кто должен обеспечить явку истцов и организовать работу Дознавателя. Ибо если тот пойдёт в народ сам, не миновать беды.