Эвакуация - Алексей Сидоров Страница 32

– Что за фигня?! – простонал Губин и откинул в сторону обломок.

Камень упал в лужу, оставленную пожарными, и зашипел. Губа заметил, что ему стоит определенных усилий отвести взгляд от перемигивающихся огонечков, мелькавших на Черном Монолите.

«Монолит» – отличное слово, кстати. Оно вызывало уважение. Доверие. Было в нем что-то такое… крепкое, как арматура, которой Губа нескольким уродам лично ломал руки и ноги.

Вокруг творился настоящий хаос. Пожарные что-то орали друг другу. Трещал огонь, а еще гудение – это сраное, мать его, гудение! – от которого ни спрятаться, ни скрыться.

Губа уже хотел было встать и бежать подальше от ЧАЭС, когда взгляд снова упал на камень.

«И что в нем такого?!»

На мгновение Губе показалось, что он слышит голос, который пробивается сквозь гудение огромного пожарища. Камень будто говорил ему:

– С-сила и с-с-слава. С-сила и с-с-слава!

«Он это мне?»

Повинуясь странному чувству – смеси страха и гордости за собственное поведение, Губа бросается вперед и хватает камень из лужи.

– Эй, ты кто? – доносится сзади.

– Это он был в нашей машине! – Губа видит врача «скорой», которая показывает милиционеру на «попутчика». – Он, точно!

Между ним и стражем порядка – метров тридцать.

Раздумывать некогда: Губа хватает камень, засовывает его за пазуху и бежит.

Что есть мочи бежит.

Несмотря на головокружение и странный привкус во рту.

Главное – теперь у него есть Черный Монолит.

* * *

«Главное – схорониться!» – думает Губа, пока несется к выходу с территории ЧАЭС. Благо большей части народа, которая находится возле станции, не до него. Пожарные заняты своими делами, медиками – своими, а из милиции Губин пока видит только двух человек – видимо, наряд. Первый мусор бежит за ним, второй пытается обойти справа и перерезать путь.

– Стой! – кричит тот, что сзади.

«Хрен тебе, ментяра!» – думает Губа и внезапно меняет курс – мчится к забору. Тот высокий – пара метров точно. Но Сергей Губин чувствует, что откуда-то появляются дополнительные силы, будто открывается второе дыхание. Более того, бандит понимает, что сможет перепрыгнуть даже через настолько высокий забор. Запросто!

– Стоять! – рявкает мент, хватает за плечо и валит беглеца на землю.

Какое-то время они катаются по земле, мутузя друг друга. Милиционер не желает перегибать с силой при задержании, но пару раз в нос Губе все же достается: Сергей чувствует медный привкус во рту.

Губа рычит и отшвыривает мента в сторону – тот ударяется о бетонный блок и затихает.

– Стоять! Теперь точно сидеть будешь до конца дней, – предупреждает второй страж порядка, хотя Губа знает – не будет. Он точно знает, потому что у него – Черный Монолит, который защитит и поможет!

– С-смерть! – шепчет камень.

Но Губа думает, что это вроде как перебор – убивать милиционера. По крайней мере, пока. Он надвигает капюшон спортивного костюма на лицо и разворачивается к стражу порядка.

Губа поднимает руки, будто согласен на задержание. На самом деле он и не думает сдаваться.

Черный Монолит падает под ноги.

– Что это еще такое? – спрашивает милиционер.

– А ты подойди – посмотри! – ухмыляется Губа.

– Тихо, не дергайся! – милиционер неуверенно шагает к бандиту.

Губа смотрит по сторонам: они с мусором здесь одни – до людей несколько десятков метров. Вряд ли те видят, что происходит у забора, слишком заняты пожаром и его последствиями.

«Оно и к лучшему!» – думает Губа.

Милиционер наклоняется к камню. В этот момент Губа ударяет его ножом-«бабочкой». Острое лезвие легко входит в бок стража порядка, тот вскрикивает от неожиданности.

– Он – мой! – рявкает Губа.

Только сейчас понимает, что натворил – убил мусора. За это он точно сядет, и очень надолго. А может, и пожизненный срок дадут.

Мент охает и валится на землю. Истекает кровью.

Губа видит: жертва смотрит в глаза.

«Он видел мое лицо, он его видел!»

– Не смотри! – орет Губа. – НЕ СМОТРИ!!!

Но мент все равно смотрит, тогда Губа со всей силы сдавливает жертве шею. Давит яростно, до тех пор, пока зрачки милиционера не застывают. Теперь они не смотрят на Губу. Глаза уставились в небо, в котором полно странного смога, непохожего на дым обычного пожара.

Совсем непохожего.

Есть в нем что-то потустороннее, как в тех байках, что рассказывала в детстве мать. Про Бога и все такое. Говорила, что есть место, куда люди отправляются после смерти.

В ад!

«Надеюсь, этот мусор именно туда отправился, – подумал Губа. – Он пытался забрать чужое. Пытался забрать мой камень. А так поступать нельзя, совсем нельзя! Тоже мне мент, представитель закона. Если все представители так будут представлять себе закон, то от него, закона, ничего и не останется, разве нет?!»

Зашевелился первый милиционер, лежащий лицом вниз.

«Гляди-ка, живой!» – подумал бандит, подошел поближе, по пути подобрав камень-хранитель. Черный Монолит приятно согревал руки. И не только руки – будто грел все тело изнутри. Тепло проходило сквозь пальцы, а дальше по венам – прямо с сердцу. Становилось так хорошо, как никогда не было даже с женщинами. Не только с Люськой, а в принципе со всеми, которых Губа в жизни повидал немало.

Милиционер начал оборачиваться. Бандит смекнул, что тот сможет его увидеть и запомнить – не один мусор, так другой.

– Да чтоб вас! – прошептал он и с размаху приложился камнем по хребту милиционера. Страж порядка крякнул и затих.

Губа огляделся – не заметил ли кто? Но вокруг творился такой хаос, что никому не было дело до разборок у забора.

Пошарил по карманам милиционера, нашел ключи. Теперь тихонечко надо убираться отсюда. Пешком далеко, машиной – самое то!

Губин двинул к стоянке. Полно народа, но никто не обратил внимания на бандита: та «скорая», в которой он приехал, похоже, уже отбыла обратно в Припять, а новые врачи его все равно не знали.

Выдохнул и сел в милицейский автомобиль.

Вокруг – хаос, крики, а Губе спокойно – его греет Черный Монолит.

Бандит завел машину и выехал со стоянки. Еще раз оглянулся – не заметил ли кто, что произошло у забора?

Никто не преследовал – отлично!

Машина помчалась в сторону Припяти. Города, жители которого еще не знали, что меньше чем через двое суток им предстоит покинуть его навсегда.

* * *

Металлический привкус во рту усиливается.