Город без войны  - Светлана Пономарева Страница 32

– Уникальный мальчик, – сказал маленький седой старичок, поправляя на Сашке одеяло. – Вы, коллега, можете диссертацию писать. Сколько раз мы его похоронили? Вот они, скрытые резервы человеческого организма. А где, кстати, Катерина Григорьевна?

– В гимназии. Скоро вернётся.

– А вы, молодой человек, в рубашке родились. Неслыханное везение! Ну и, конечно, Вере Ивановне да Катерине Григорьевне должны всю жизнь благодарны быть.

Сашка наконец-то понял, что лежит у Кати дома, а кроме старичка рядом Катина мама и сам Краев.

– Ну здравствуй, Саша Ерхов, – сказал он. – Я вижу, теперь ты меня узнаёшь.

– Здравствуйте, господин капитан.

Старичок галантно поцеловал Катиной маме руку и ушёл, а Краев сел рядом с Сашкой.

– Значит, ты теперь штурмовик?

Сашка хотел ответить, но Краев махнул рукой.

– Не оправдывайся, ты в бреду тут столько нам рассказал, что надо и что не надо. Такого за три дня наслушались!

– Три дня? Я тут так долго?

– Да, приятель, сегодня уже двадцать четвёртое октября. Ты себя как чувствуешь?

– Нормально.

– Повезло, организм молодой, сильный. Такой с чем угодно справится. А помирать тебе, кадет, как ни крути, было рановато, – Краев усмехнулся. – Ну ладно, после поговорим. Когда совсем подлечишься. Надо же думать, куда тебе деваться дальше.

Краев снова улыбнулся и вышел, а Сашка стал медленно подниматься. Чувствовалась слабость, но нигде ничего не болело. Сашка подошёл к окну. На улице лежал снег и, наверное, было очень холодно. Шторы мешали свету проходить в комнату. Сашка отодвинул их, с удивлением обнаружил на своих венах синяки и точки от инъекций. Потом приблизился к полкам с книгами, пробежал взглядом по корешкам, наткнулся на старинный том в золочёной обложке, вытащил. На переплёте было написано «Библия».

Сашка сел на диван и открыл книгу: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною». «Как у нас на развалинах, – подумалось ему. – Тоже пусто и безвидно». Дальше неведомый Сашке Бог творил твердь и море, растения и животных, солнце, луну и звёзды, человека. «Это он промахнулся. Мог бы уж такую тварь и не придумывать, – Сашка поставил книжку на место и усмехнулся. – Человек произошёл от обезьяны. Никто не мог создать такое недоброе животное по своей воле».

– Саша!

Катя быстро вошла в комнату, обняла его, отступила на шаг.

– Наконец-то! Мама вчера сказала: или сегодня очнёшься, или умрёшь. Знаешь, как я эти дни переволновалась, на уроках не могла спокойно сидеть! Приду из гимназии – сразу к тебе. А у тебя жар, постоянно компрессы менять нужно. Однажды ты задыхаться стал, я так испугалась, что плакала. Хорошо, что мама была дома. Ты хоть помнишь, как чуть не умер?

– Я думал, что уже мёртвый, – признался он. – Даже видел, как меня хоронят.

– А какую чепуху ты нёс всё это время! Тебе каждый день успокоительное кололи.

– Сделаете наркоманом, – проворчал Сашка. Ему было неловко – мало ли что он успел наговорить.

– Нет, это не опасные уколы, – пояснила Катя. – К ним не привыкают. А ты красивый… У тебя черты лица правильные. И зачем ты в штурмовики пошёл? Тебя вон как избили, до сих пор синяки видно. Не ходи туда больше. Тебя там убьют или станешь наркоманом. Там, говорят, одни убийцы. А ещё болтали в гимназии, что там голод был страшный и людоедство. Как раз когда ты ко мне приходил. А ты ничего тогда не сказал… Ты ведь голодный совсем был, а я и не знала.

Сашка подавленно слушал её болтовню. Зачем Катя всё это говорит? Она ведь и правда ничего не знает. Живёт в приличном месте, и невдомёк ей, что места есть другие. Там свои законы и живут по-своему. А судит она об этих местах только по сплетням да официальным сообщениям, в которых почему-то всегда говорят про жизнь в городе, про то, как всё замечательно, а о развалинах – ничего. И если штурмовик, то непременно убийца. Хотя… Он, Сашка, самый настоящий убийца.

Кажется, последнее слово он произнёс вслух, потому что Катя прервала свой восторженно-озабоченный поток слов и твёрдо заявила:

– Нет, ты не убийца… Ты добрый и справедливый… Папа о тебе только хорошее говорит.

Сашка раздражённо отвернулся. Когда-то он действительно был добрым, справедливым. Очень давно, и теперь вспоминать об этом не следует. Теперь он не такой. Ничего хорошего в нём не осталось, от него лишь вред и неудобства.

– А скоро, – донеслось до Сашки, – Кеша придёт, он каждый день ходит. Из кожи вон лезет, чтобы мне понравиться! Только он не в моём вкусе.

– Он хороший.

– Не лучше тебя, это точно, – засмеялась Катя. – Он меня вчера до гимназии провожал. Только о ферме какой-то да о деньгах и разговаривал. Будто тем никаких больше нет. С ним скучно. И шлем у него дурацкий…