Кровные узы - Павел Корнев Страница 31

– Это ребёнок забрал его силу?

– Ребёнок? – негромко рассмеялся отец. – Ты ещё не понял, Кейн? Бенедикт не собирался ставить на кон собственную жизнь, просто решил разворошить осиное гнездо. Ребёнок был не его.

Не знаю почему, но в искренности этих слов не возникло ни малейших сомнений.

– Ведьмина плешь наступает, князья больше не могут сдерживать её. Нужен тот, кто объединит в себе остатки их сил. Не сейчас, а через несколько поколений. Ребёнок Бенедикта ломал наш план, от него надо было избавиться. Мой внук не должен был родиться!

Видно было, что слова даются отцу нелегко, но он не умолкал, будто желая вывалить это знание на меня. Словно желая исповедаться.

– Бенедикт предложил сделку – посвящение в тайны в обмен на жизнь сына. Он надул меня. Он надул нас всех. Его жена понесла ребёнка от собственного кузена. В нём не было нашей крови, крови Лейми.

– Посвящение состоялось?

– Состоялось. И если тебя интересует – это не мы убили Бенедикта, он стал одним из нас. Против правил, но стал.

Я шумно выдохнул.

– А кузен княгини?

– Туп как пробка. Как, впрочем, и она. Никто из них не причастен к смерти твоего брата.

Я прошёлся по комнате, потом повернулся к отцу и потребовал объяснений:

– Зачем ты мне всё это рассказал?

– Тебе не интересны эти тайны, ведь так?

Я кивнул, признавая его правоту, и спросил:

– Что ещё?

Отец указал на мою руку.

– Княжеский перстень. Ты должен его отдать.

– Тебе? Ты не имеешь на него прав!

– Не мне, – покачал головой и кивнул на мальчишку у камина. – Ему.

Моему сводному брату. Простому кирпичику в плане неведомых архитекторов.

Отчасти мне даже стало немного жалко пацана.

Но лишь отчасти.

Я поднял руку и посмотрел на охвативший средний палец перстень с княжеской розой чёрного серебра. Я успел к нему привыкнуть, а он признал меня хозяином.

Избавиться от него? Избавиться от такой силы?

Я негромко рассмеялся и предупредил:

– Два условия!

Отец поморщился и настороженно кивнул.

– Говори!

– Монастырь останется у церковников. О конкретных условиях договаривайся с ними сам, но сделка есть сделка.

Патрик задумчиво потёр подбородок, затем с нескрываемой усмешкой спросил:

– А они захотят остаться после сегодняшнего убийства?

– Их дело.

– Хорошо. Что ещё?

– Я пробуду здесь столько, сколько захочу. И буду задавать вопросы тем, кому захочу. И какие захочу.

– Это твой дом, – просто ответил отец. – Если решишь остаться, я буду только рад.

– И?

– И никто не станет чинить тебе препятствий, – подтвердил Патрик и покачал головой. – Но зачем? Зачем тебе это?

– Бенедикта убили. Я найду убийцу.

– Нет никаких свидетельств…

– Он отправил мне перстень!

– Он отправил тебе перстень, чтобы дать хоть какую-то цель в жизни! – сорвался отец. – Неужели это так сложно понять? Да и кому ещё он мог его отправить?

– Думай, что хочешь, – пожал я плечами.

– Людвиг, подойди, – позвал Патрик моего сводного брата.

Я потянул с пальца княжеский перстень и болезненно поморщился. Холодный серебряный обруч будто уменьшился в размерах и цеплялся за кожу, трепетавшие вокруг него тени трещали и рвались, словно нервы или отростки жил. Было неприятно и больно, но власть никогда не манила меня. Я просто хотел, чтобы меня оставили в покое.

Что же касается боли… О боли я знал куда больше, чем мне того хотелось.

Наконец перстень подался; я стиснул его в кулаке, тяжело задышал и посмотрел на отца.

– Ты уверен?

Он молча кивнул.

– Людвиг, держи!

Я не стал передавать княжеский перстень из рук в руки, просто бросил его, как бросают безделушку, разом обрывая все тянувшиеся ко мне нити силы. Иначе не смог бы расстаться с ним, – я прекрасно отдавал себе в этом отчёт.

А ещё я немного боялся того, что случится дальше.

Людвиг поймал кольцо, и в тот же миг в него словно врезался выброшенный катапультой камень. Пацана отшвырнуло на диван за спиной, он развалился на подушках и обмяк, но перстня не выпустил. Тени закружились по комнате призрачным смерчем, на миг стало темно и холодно, а потом они втянулись в кольцо. Людвиг вздрогнул и открыл глаза, из его левой ноздри потекла тоненькая струйка крови.

– Папа… – прошептал он, и Патрик в один миг оказался у дивана.

– Как ты, сынок? – обеспокоенно спросил он.

Я только усмехнулся. Людвигу повезло, тени приняли его.

– Приставь к нему Кевина, – посоветовал я, покидая гостиную.

Никто из стоявших за дверью гвардейцев не сказал мне ни слова.

6

Я не пошёл к себе, слишком уж паскудным было настроение. Отправился в покои брата. Прошёлся по библиотеке, бездумно рассматривая пыльные тома, но ничего с полок доставать не стал и уселся в кресло у погасшего камина.

Посидел так какое-то время, затем поднялся в спальню. Ветер дул прямо в окно, было холодно. Не став звать прислугу, я разжег огонь и уселся на кровать, гадая, что именно стряслось здесь той роковой ночью.

Что?!

От нелёгких раздумий разболелась голова, да ещё начало ломить кости и крутить суставы. Стало тоскливо и одиноко.

А ещё – холодно и мёртво.

Я вытряхнул из кошеля мешочек с чёртовым корнем – нормальным, а не той гадостью, что потчевал меня господин Улыбчивый, потом заглянул внутрь в поисках курительной трубки, но на глаза попалась лишь увитая разноцветными нитками палочка. Амулет некроманта был больше не нужен, я кинул его на кровать и досадливо прищёлкнул пальцами, вспомнив, как собственноручно разломал трубку в охотничьем домике барона Далькири. Пришлось перебираться к очагу.

Посыпанный стружкой чёртового корня нож очень скоро начал куриться ароматным дымком; я втянул его в себя и на какое-то время просто выпал из окружающей действительности, полностью позабыв обо всех тревогах и заботах.

Очнулся враз, неким наитием ощутив чей-то пристальный взгляд. Встрепенулся, огляделся, увидел Густава.

Библиотекарь стоял в дверях и смотрел на меня с непонятным выражением лица.

– Тут, значит… Это… – Я воткнул раскалённый нож в полено и несколькими резкими взмахами разогнал витавшие вокруг меня клубы дыма. – Неважно! Ты что-то хотел?