На гиперскорости - Алексей Кузьмин Страница 31

– То есть когда ты вырубил четверых полицейских и угнал гиперцикл, это нормально, – сказал Дод, закрывая куртку и передергивая плечами. – Это ты действовал в рамках закона. Ты совсем сбрендил, капитан. Мне пришлось немного сымпровизировать, чтобы ты нас окончательно не угробил.

– Дод! – простонал Тимур. – Ты молодец, конечно, что позаботился обо всем, но где мы продадим это дерьмо?

– Твоему уважаемому дяде случайно не нужны наркотики? – спросил Очкарик у Бриуса. – Качество гарантируем.

– Думаю, он согласится, – обрадовался Бриус. – Я такой пробовал прошлой зимой, когда отмечал совершеннолетие. Убойная штука.

– Убойная не убойная, а тебе, малец, ничего не перепадет, можешь мне поверить, – сказал Дод. – Показывай, куда идти.

Тимур тяжело вздохнул и поднял Кирика. Страшно болела голова, во рту пересохло, а руки ныли от тяжести. Можно, конечно, передать ношу Бриусу, который выглядел на удивление свежо, но почему-то было стыдно. В очередной раз капитан подумал о заведении Диса и о том, как приятно бывало выпить там шесть кружек пива, запить шестью рюмками икрисовой, доковылять до номера и забыться.

Старый Ортобель жил в маленькой комнатушке на первом этаже одного из многочисленных серых домов, которые видно строились давно по какой-то социальной программе, а теперь обветшали, осыпались и были забиты, как муравейники.

Ухватив суть проблемы, Ортобель сказал:

– Полторы сотни кредитов, парни, иначе не возьмусь.

У него было красное оплывшее лицо, испещренное морщинами, с гигантскими многоуровневыми мешками под глазами и свисающими щеками. Мешки были такими тяжелыми, что оттягивали нижние веки, открывая нездоровую желтоватую слизистую. Нос старика напоминал картофелину и все время подергивался и словно что-то вынюхивал в воздухе.

– Мы расплатимся горошком, если не возражаете, – сказал Дод и протиснулся в дверь первым.

– Это будет дороже, ребята, – предупредил Ортобель, пропуская остальных и помогая Тимуру с Кириком. – Сам я это дерьмо не употребляю, так что придется толкать. А это дополнительный риск.

– Договорились, папаша, – буркнул Дод, усаживаясь в плетеное кресло, стоящее у маленького, засаленного окошка. – Мы, кстати говоря, умираем от жажды.

Старик кивнул Бриусу, чтобы тот принес воды, а сам уложил Кирика на высокий деревянный стол и приступил к осмотру. Руки его дрожали и потели, и он постоянно вытирал их о штаны.

– Череп проломлен, – констатировал он, нащупав вмятину и как следует повертев в ней указательным пальцем. – Если мозг не поврежден, надо будет просто заштопать.

Тимур и Дод тем временем кое-как разместились и с наслаждением напились теплой и не очень чистой воды. Бриус уселся на пол, между креслом Дода и грубым деревянным табуретом, на котором сидел, прислонившись к стене, капитан.

– Штопай, – сказал Тимур.

Дод с сомнением посмотрел на него, многозначительно поднял брови и постучал себя по шее.

– Я все вижу, сосунок, – зло сказал Ортобель, не отвлекаясь от обследования. – Бриус, малыш, принеси бутыль. Надо привести себя в форму перед операцией.

Он одним глазом посмотрел на капитана.

– Вижу, этому парню тоже надо поправиться, так что тащи две. Под рукомойником, слева от мусорного ведра.

– А ты с иголкой управишься? – спросил Тимур.

Ортобель еще потыкал пальцем в череп Кирика, обтер кровь о грязную, наполовину расстегнутую рубашку и развернулся к гостям.

– Обижаешь, – сказал он, взял бутылку с темно-красным содержимым и разлил по двум стаканам. – Будем.

Под завистливый взгляд Бриуса и молчаливое осуждение Дода они выпили. Вино было отвратительным, очень кислым и отдавало чем-то маслянистым. Как ни хотелось Тимуру выпить, как ни мечтал он об этом, такое пойло не вдохновляло. Тем не менее, осушив стакан в два глотка, он подставил его для новой порции. Старый врач наполнил емкость до краев, а себе налил половину.

– Я свою норму знаю, – сказал он и выпил.

Они помолчали.

– Мой племенник, настоящий раздолбай, – сказал Ортобель. – И я не хочу, чтобы с ним произошло что-то нехорошее.

Язык немного заплетался, но глаза смотрели внимательно и цепко.

– Ему ничего не грозит, – сказал Тимур.

– Все нормально, дядя, – подтвердил Бриус, но Ортобель только махнул на него рукой.

Он снова разлил и выпил еще полстакана, после чего встал и подошел к Кирику. Тот слабо стонал, лежа на столе.

– Не волнуйтесь, – прошептал Бриус, заметив, что Дод кусает губы и трет глаз. – Он не подведет.

Действительно, движения Ортобеля обрели твердость. Он достал из шкафа чемоданчик с инструментами, взял длинную хирургическую иглу и с первого раза продел в нее нить.

– Тим, ты уверен, что все будет в порядке? – беспокоился Очкарик.

– Нет, – признался капитан.

Ортобель тем временем принялся зашивать рану. Руки его работали точно и быстро. Кровавая игла мелькала, словно спица профессиональной вязальщицы.

– Тампон, – прокричал он, забывшись. – Быстро тампон, сестра!

Бриус кинулся к чемоданчику, нашел клочок ваты и протянул дяде. Дод схватил Тимура за локоть.

– Он же сумасшедший!

– У нас нет выхода, техник, – ответил капитан и налил себе стакан.

Превозмогая отвращение, он выпил. Знал, что не стоит напиваться, что поступает безответственно, но ничего не мог с собой поделать. Одна бутылка закончилась, но оставалась вторая, и это обстоятельство грело душу.

– Парень сказал, что старик не подведет, – добавил Тимур. – Не хочешь выпить, старина?

– Нет, Тим. Я послежу за этим ненормальным. Чего он там вышивает все, не пойму.

– Тампон! – прокричал Ортобель и грязно выругался.

Взгляд старика блуждал. Мысленно он явно находился в операционной, в белом халате, окруженный медсестрами, готовыми исполнить любое распоряжение.

Бриус пошуровал в чемоданчике, но ваты не нашел. Он сорвал с кровати простынь, разорвал и протянул обрывок дяде. Тот мгновенно прижал ее к кровоточащей голове Кирика. Бедняга перестал стонать и только часто и судорожно дышал, словно набегавшийся на жаре пес.

– Налей еще, кэп, – бросил Ортобель Тимуру, а сам достал шприц и подозрительного вида ампулы из чемодана.

Он сделал несколько уколов, после чего Кирик вовсе затих. Его голова напоминала арбуз, который пытались расковырять чайной ложкой. Кровь тонкими струйками стекала по вискам, капала и впитывалась в старое рассохшееся дерево.

– Может, сначала перевяжешь его? – спросил Тимур.

– Рано, – ответил Ортобель. – Пусть подышит. А ты, очкарик, готовь свой горошек. Мне полсотни и еще четыре штуки для пациента.