Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин - Валерий Большаков Страница 31

Быков сел, протирая глаза, и глянул на посетителя.

Он его сразу узнал по круглым очкам.

Берия.

Нарком сидел у стола в полувоенном френче и в галифе, заправленных в сапоги.

– Добрый вечер, Лаврентий Павлович, – поздоровался Григорий, посмотрев за окно. Там синели сумерки.

– Добрый ли? – хмыкнул Берия и вздохнул. Покачал головой. – Всякие за тобой числились художества, Василий, но такого…

– Я должен был спасти брата.

– Почему именно сейчас?

– Через три дня Якова расстреляли бы.

Грустно покивав, нарком вдруг резко наклонился к Григорию и сказал с силою:

– Но почему сам?! Разве можно было так рисковать?!

– Какой риск? Война идет!

– Война не терпит самодеятельности! Когда Судоплатов доложил мне о твоем вылете, я не знал, что мне делать: сначала Павла расстрелять, а уже потом застрелиться самому, или наоборот!

– Простите, Лаврентий Павлович, что подставил…

Берия вздохнул и поднял голову к серому потолку.

В свете тусклой лампы блеснуло знаменитое пенсне.

– Твой отец еще ничего не знает, – ровным голосом проговорил он, – но такое не скроешь. И что прикажешь докладывать?

– Доложите, что задуманная вами операция удалась.

Нарком внимательно посмотрел на Быкова.

– Задуманная мной?

– Ну, да.

– А Судоплатов…

– Все организовал. Это его работа.

– Хм. И как же в план задуманной мною операции вдруг попал Василий Сталин?

– А вам не обо всех моих художествах известно.

– То есть?

– Немецкий язык я знаю на «пять».

Берия с недоверием смотрел на него.

– Скажите: «Где садятся самолеты? Покажите, где!»

– «Во ландн хир ди флюкцойге? Цайгн зи во!»

– Поразительно…

Было заметно, что скрытые познания Васьки Сталина, этого великовозрастного шалопая, изрядно смутили наркома.

Но и взбодрили его – шанс оправдаться перед Иосифом Виссарионовичем обретал реальные черты.

– Хорошо… – протянул Берия и медленно встал со стула. – Хорошо… – шагнув к двери, он спохватился: – Ужинал?

– Не довелось, – улыбнулся Быков.

– Хорошо, – в третий раз повторил нарком. – Я прикажу накормить всю вашу беспокойную эскадрилью.

– Спасибо, Лаврентий Павлович.

– Не за что, – буркнул нарком и удалился.

Буквально через полчаса охранник притащил пару судков с борщом и макаронами по-флотски.

– А компот? – осведомился Григорий.

– Щас мы! – пообещал страж, и вскоре огромная кружка компота заняла свое место на пиршественном столе.

Быков, которому за весь этот суматошный, длиннющий, безумный, безумный день перепала лишь печенюшка да стакан немецкого кофе, набросился на еду, как хищник на добычу.

Вскоре судки опустели, а Григорий, стеная от удовольствия, завалился на топчан и не покидал его до самого утра.

Из письма военного совета 1-й ударной армии в адрес летчиков 1-го истребительного авиакорпуса:

«Зафиксированы неоднократные случаи, когда истребители корпуса не только полностью срывали удары бомбардировщиков противника, но и заставляли их сбрасывать бомбы на боевые порядки своих же войск.

Деятельность 1-го истребительного авиационного корпуса по прикрытию сосредоточения и перегруппировки наших войск позволила провести их с незначительными потерями от воздействия авиации противника».