Выживают бессмертные - Вячеслав Шалыгин Страница 31

– Ты не передумал? – Мытарь задал хозяину как раз тот вопрос, который волновал и Артема. Это стало понятно по кивку кочевника в сторону клетки. Очень удачно получилось.

– Все в силе, – ответил хозяин. – Цену я назвал. Продадите – деньги на бочку, и мы в расчете. Сумеете продать дороже – навар ваш. Если никто не купит, пока вы тут на постое, оставлю крысеныша себе.

Хозяин насмешливо взглянул на Артема. Скауту на миг показалось, что он вспомнил, кем был этот могучий двухметровый дядька в прежнем мире, но окончательно «контакты» не замкнулись. Он был знаменитостью и даже кумиром для взрослых, а не для семилетних пацанов. Лично для Артема в те времена были кумирами квадратные человечки из компьютерного аналога конструктора «Лего».

– Заметано. – Мытарь опять кивком указал на клетку: – Код на замке какой?

– Четыре нуля.

Артема едва не передернуло от возмущения. Причем сердился он на самого себя.

«Четыре нуля! Так просто! Мог бы попытать счастья и еще ночью сбежал бы!»

– Берем щенка. – Мытарь жестом приказал одному из бойцов вытащить Артема из клетки и заковать в наручники, как и Грома. Пока боец выполнял поручение, кочевник обернулся к хозяину усадьбы и уточнил: – Значит, направо и до перекрестка?

– И еще раз направо, а там уже не промажете. На футбольном поле палатки, между ними рамы железные, к ним товар пристегивают. Топайте с богом, да торгуйтесь позлее.

– Это мы умеем, – Мытарь хмыкнул. – Пошли!

На дорогу до «вынесенного» невольничьего рынка ушло всего десять минут. Еще минут сорок продавцы осматривались, прислушивались, знакомились с соседями и раскланивались с покупателями, которых было пока негусто, а потому каждому уделялось особое внимание. Живой товар тем временем скучал, сидя у полутораметровой в высоту железной рамы в позе готового к ответу школьника – на земле, с пристегнутой к раме рукой. Кроме Грома и Артема, на рынке было еще два десятка рабов, но «свежее мясо» вызывало у потенциальных покупателей особый интерес.

В первую очередь клевали на Грома. Выглядел егерь солидно, и его явно собирались пустить в специальный товарооборот. Продать не «на хозяйство», а перекупщикам, которые перепродадут его с приличной наценкой другим перекупщикам. А те – третьим, и так далее, вплоть до последней инстанции, которая займется шантажом Края, требуя за егеря выкуп на два порядка больший, чем была стартовая цена на Михайловском рынке.

Артема же разглядывали поначалу равнодушно, но затем потихоньку начали проявлять любопытство. Выяснилось, что рекламу ему сделал Мытарь, который рассказал в красках о ночной потасовке. Правда, упомянул он только о проколе хозяина усадьбы. На своем сломанном зубе и разбитой губе он внимания не заострял. Реклама подняла рейтинг Артема, как товара занятного, но не добавила ему в глазах покупателей практичности. Покупать худосочного, изрядно потрепанного юношу, пусть и прыткого, никто не спешил.

А между тем Артем уже понял, что сбежать можно будет только в момент, когда его уведет с рынка новый хозяин. Где-нибудь на пути к новой усадьбе. В идеале – на левом берегу речки, в окрестностях большого рынка. Там и сбежать, и спрятаться будет легче легкого. Наверное. А здесь, будучи пристегнутым к раме, в фокусе множества глаз Артем был бессилен что-либо сделать. Ему оставалось только нервничать, ждать и слушать.

Последний пункт хоть как-то отвлекал от нервного ожидания. Как и на большом рынке, народ здесь сплетничал с большим воодушевлением. Артем даже удивился. Вроде бы не бабы, а языками мели торговцы, как дворники метлами в листопад.

Не прошло и часа, как Артем, не сходя с места, узнал почти все новости Черного Рынка. Если вкратце, весь Рынок тревожно гудел о том, что Хан ударил по военным на севере. Этот рассказ Мытаря о провокации наемников вмиг был перевран и стал «топовой» сплетней. Она даже подвинула с пьедестала предыдущую сенсацию о том, что Хан собирается предъявить бродягам ультиматум. Дескать, скоро Черный Рынок нанесет удар по одному из крупных поселений бродяг, возможно, по их Совету. А затем доберется и до Края – и это была третья сплетня в тройке лидеров.

Со слов кочевников выходило, будто бы у Хана есть реальная сила, чтобы сражаться на несколько фронтов.

Нет, сила у лидера кочевой Орды действительно имелась, и немалая, но это вовсе не означало, что он собирается воевать со всем миром. Ради чего? Все вроде бы только устаканилось. В общем, было абсолютно непонятно, что могло его подвигнуть на большую военную авантюру. Но это если рассуждать трезво. Кочевники же трезвостью суждений не отличались. Их несло, они заводили сами себя громкими заявлениями, хвастливыми россказнями и лозунгами и постепенно все больше напоминали сильно поддатых или уколотых. Грубо говоря, кочевники завели себя так, что у всех слегка поехали крыши.

Кочевникам щекотал ноздри запах крови и дыма будущих пожарищ. И, что интересно, Хан собирал Орду не первый месяц, но кочевники не перегорали. В форме и в приподнятом, а вернее, во взвинченном состоянии их поддерживали новости. И если не было новостей, их успешно заменяли слухи, сплетни, а зачастую и откровенные выдумки.

– Они думают, что вне досягаемости! – особо страстно распылялся кто-то за ближайшей палаткой. – А вот хрен им! И до Края доберемся! Я уже говорил это помощникам Хана и скажу еще раз сегодня: мы готовы на все сто! Моя бригада так вообще рвет и мечет. Дайте нам егерей или бродяг, в пыль всех сотрем!

– Сегодня, говоришь, сабантуй, в полдень?

– Ага. Всех зовут. Там поляна будет накрыта. Для бригадных столы, а кто попроще – с локтя будет закидывать. Но пойла обещают на всех. Сам Хан будет речь толкать. Думаете, о чем? Да вот об этом. Что всех порвем и все такое, зуб даю!

– Там, слышь, говорят, Хан лично будет в расход кого-то пускать.

– Кого-то! Не «кого-то», а гоблина одного, майора из штаба возрожденцев, и бродягу, аж из Совета, прикинь! По конкретной такой занозе получится и Возрождению, и бродягам.

Артем замер. То, что сказали кочевники, было очень тревожным сигналом. Насколько можно верить их словам, оставалось под большим вопросом. Скорее всего, следовало фильтровать, и очень прилично, но в любом случае упоминание о майоре встревожило Артема. Это заметил Гром.

– Спокойно, – проронил он вполголоса. – Наш майор не из штаба. И его еще вряд ли даже довели до Хана. Не о нем речь, я уверен.

– Понимаю, дядь Гром, но все равно как-то тревожно.

– Однако некомплект врагов, – послышался за палатками новый голос, знакомый Артему. – Еще егеря надо солидного, тогда всем занозы будут.

– Это верно, только… не нам решать.

– Правильно. А если Хану просто не удалось пока крупную шишку из Края взять?

– Ну-у, если уж Хану не удалось… мы-то что можем поделать?

– Егеря народ хитрый, стало быть, маскироваться умеют хорошо.

Артема наконец осенило. Словечки, интонации, манера разговора… Так разговаривал «сержант» Кравченко. Но голос был не его, а «рядового» Пахоменко, верного адъютанта липового сержанта.