За Русь святую! - Николай Андреев Страница 31

Кому-то могла показаться странной эта компания: английский посол, лорд Джордж Бьюкенен, потомок членов «партии короля» — и потомок крепостных, лидер октябристов Александр Иванович Гучков.

Ну что, казалось бы, им обсуждать? Что мог предложить оппозиционеру иностранец, за несколько месяцев до того едва ли не слезно умолявший Николая принять самые жесткие меры по наведению порядка и проведению реформ…

В сторону отставлены были бокалы с «Вдовой Клико», вазочка с печеньем и сладостями. Ужинать желания не осталось — требовалось поговорить о предстоящих и совершенных делах.

— Боюсь, этот Керенский до сих пор не отказался от вздорной идеи поднять рабочих на демонстрацию? — вкрадчиво начал лорд, прищурив глаза.

Разговор шел на английском. Бьюкенен за все время пребывания в России так и не выучил русский.

— Нет, на наши уверения в преждевременности этого шага Александр Федорович кричит направо и налево о том, что либералы не желают принять руку помощи трудовых масс. Керенский стоит на своем, совершенно не желая никого и ничего слышать. Он все сильнее желает «очищающего пламени революции», — вздохнул Александр Иванович.

Ему в голову отчего-то пришло воспоминание об англо-бурской войне. Страстно желавший тогда свободы для буров, знал ли Гучков, что вот так запросто будет разговаривать с послом английского короля? А ведь когда-то англичане взяли его, вышедшего в отставку офицера охраны КВЖД, вместе с сотней буров в плен. Где-то неподалеку был первый концентрационный лагерь…

Да и мог ли Гучков тогда представить, что будет с английским послом не только разговаривать, но и практически сотрудничать. Или, скорее, подчиняться. Деньги все-таки (Александр Иванович пожал плечами) на дороге не валяются, а уж особенно такие деньги…

— И никак нельзя на него воздействовать через ваших общих друзей?

Бьюкенен не стал напрямую упоминать масонов в разговоре: Гучков этого не любил. Все-таки Военная ложа была не самой миролюбивой и открытой среди прочих, во многом из-за этого Александр Иванович скрывал свои связи с лидером думских трудовиков Керенским.

Сам Бьюкенен также был знаком с Александром Федоровичем, их даже вполне могли посчитать друзьями: лорду импонировала фигура Керенского, привлекала его возможность завладеть вниманием толпы, привлечь на свою сторону массы — и одновременно отталкивало желание бывшего присяжного поверенного быть впереди всех, руководить, возвышаться. Что-то в нем было от Оливера Кромвеля, может быть, желание завуалировать свои политические амбиции заверениями в стремлении обеспечить интерес народа. Однако… однако даже иностранец понимал, что все эти обещания — вздор. Английский посол был прекрасно осведомлен о том, что Керенский в числе прочих социалистов поддержал состав «правительства доверия», практически полностью «буржуазного». Такое могло произойти только в России: социалисты обеими руками за «буржуев»! Во многом именно этому начинанию и был посвящен разговор Гучкова и английского лорда в тот вечер.

— Министр подтвердил, что Его Величество желает видеть Российскую империю конституционной монархией, поддерживающей знамя борьбы Согласия с центральными державами до полной победы. Его Величество Георг и министры сомневаются, что этого можно добиться, если все пойдет тем же чередом. Все эти слухи о сепаратном мире, укрепляющийся с каждым днем отсталый режим, плетущийся в хвосте прогресса… Надеюсь, вы понимаете, что намеченная операция должна произойти в конце сего месяца? Конец февраля — начало марта — это крайний срок, больше никогда нам не выпадет шанса изменить протухший режим. Вам для этого достаточно средств, предоставленных казначейством Его Величества?