Холодная нефть с горячим запахом крови - Владимир Контровский Страница 31

— Их сносит к берегу, — повторил командир "Ундины", наблюдая за беспомощным крейсером. — А там камни и прибой…

— Что там у них стряслось, разберёмся потом, — Эйрик яростно почесал бороду, — а пока придётся брать их на буксир. Передайте на "Валькирию", чтобы…

Он не договорил. У левого борта "Ундины" море как будто вскипело и подернулось мелкой рябью, образовавшей овальное пятно диаметром в несколько сотен метров. В воздухе резко запахло озоном.

— Ещё один импульс! — заорал Хендрикс, утрачивая всю свою бесстрастность. — Это самолёт, он его сгенерировал! Так вот зачем он висит над нашими головами, чёрт бы меня побрал!

"Они видят нас на радаре, — лихорадочно соображал Эйрик (он был далеко не так туп, как казалось), — и бьют по пеленгу с предельной дистанции, ничем не рискуя… Радар… Надо сбить им прицел…".

— Антирад! Активировать систему помех! Не спи, сын тухлой трески! — рявкнул ярл на растерявшегося командира "Ундины". — Действуй!

В воздухе над кораблями Эйрика с негромкими хлопками взорвались дистанционные гранаты, выбросившие облака металлизированной пыли. В ходе Второй Мировой войны для обмана вражеских локаторов применяли ленточную фольгу — время внесло свои коррективы.

— Уходим, — распорядился ярл. — Ветер сносит и рассеивает пыль — надолго её нам не хватит.

— А "Ингрид"? — осмелился спросить капитан-глоб. — Что будем делать с ней?

— Ничего, — сумрачно бросил викинг. — Нити судьбы — в руках Норн: кому пришло время войти во врата Валгаллы, тот туда войдёт. Лучше потерять один драккар, чем все четыре: буксируя "Ингрид", нам далеко не уйти. Если они сумеют запустить двигатели, их счастье, а если нет… Удача — капризная шлюха.

— Но можно хотя бы попытаться снять людей…

— На таком волнении это займёт много времени, — Эйрик хотел было без разговоров пустить в ход кулаки, но сдержался (не стоит обострять отношения с глобами), — и всё это время мы будем изображать мишень для этого проклятого самолёта, который швыряется электромагнитными импульсами. Люди на "Ингрид" знали, на что шли. Курс на Свальбард!

— Повиновение ярлу, — нехотя отозвался командир "Ундины", давший временную присягу верности ярлу Эйрику, властителю Свальбарда, — что ещё ему оставалось, особенно учитывая то, что за его спиной стоял угрюмый Бьёрн, положивший руку на боевой топор?

Нырявший между вспененных волн серый силуэт "Ингрид" уменьшался на глазах. Над кораблями викингов лопались всё новые антирад-гранаты, и запас их тоже уменьшался.

Догорал короткий полярный день.

Когда в ходовой рубке и во всех остальных помещениях крейсера "Ингрид" внезапно погас свет, кормчий Торстейн не слишком встревожился. Техника — это дело такое, с ней случиться может всякое, особенно если этой технике уже тридцать лет от роду, и большую часть времени за ней никто особо не присматривал — некому было это делать, да и некогда.

Но старпом-глоб спокойствия викинга не разделял. Какое-то время милитар тыкал всеми пальцами в сенсорные кнопки мёртвого пульта управления, пытаясь его воскресить, и только потом, взяв себя в руки, попытался выяснить, что же произошло, и в каком состоянии находится корабль. Сделать это оказалось не так просто — все виды связи, за исключением нескольких аварийных линий предельно примитивной безбатарейной телефонии, вышли из строя. Пришлось посылать в отсеки и на боевые посты людей (как во времена Ютландского боя или адмирала Нельсона), и принесённые ими сведения оказались неутешительными.

Крейсер умер. Чудо техники двадцать первого века, "способное вести скоротечный трёхмерный бой с одновременным обеспечением противовоздушной, противокорабельной и противолодочной обороны в условиях высокой степени угрозы со стороны противника", как было записано в его боевом формуляре, превратилось в консервную банку, гонимую ветром и волнами. И внутри этой банки суетились люди, не понимавшие, что случилось, и что же им теперь делать.

Электроника отказала напрочь — вся, вплоть до коммуникаторов и ручных часов. Для полностью компьютеризованного корабля, где компьютеры управляли всем, даже камбузом и душевыми экипажа, это было катастрофой. Отказали силовая установка и электростанция, локаторы и связь, внешняя и внутренняя; отключилось оружие. Аварийный генератор не вышел на режим, и сложнейшая многокомпонентная боевая информационная управляющая система с красивым именем "Эгида" стала всего лишь никчёмным набором атомов кремния и селена. Рухнувший с неба направленный электромагнитный импульс сломал границы p-n-переходов в бесчисленных микрочипах и прочих полупроводниковых устройствах, разом лишив их функциональности. Люди не пострадали (и даже ничего не почувствовали), лишь несколько человек получили лёгкие ожоги, прикоснувшись к металлическим конструкциям, разогретым наведёнными вихревыми токами.

Корабль в мгновение ока сделался бессилен и безоружен — для экипажа это был шок. Несколько поколений "цивилизованных" людей жили в мире, где компьютер, облегчавший и упрощавший жизнь, был столь же привычен, как земля под ногами или небо над головой. И вдруг вера в заботливое компьютерное могущество рассыпалась прахом — точно так же, как во время Обвала разлетелась невесомой пылью вековая вера во всесилие денег.

Да, энергетические и боевые системы корабля имели ручные режимы, но беда была в том, что эти режимы никогда не использовались, и люди попросту не знали, как это делается. Зачем напрягаться, когда можно просто нажать на кнопку, и автоматика всё сделает сама? В результате при поспешной попытке запустить главные двигатели ("Ингрид" нещадно валяло с борта на борт, и это пугало) из-за ошибки оператора одна из газовых турбин вышла из-под контроля и пошла вразнос, расшвыривая во все стороны вырванные лопатки, пробивавшие её корпус и крупнокалиберной картечью корёжившие переборки, механизмы, трубопроводы и хрупкие человеческие тела.

С помощью обычного фонаря удалось подать сигнал бедствия (один из милитаров-глобов случайно знал древнюю азбуку Морзе), но неповреждённые драккары Эйрика вместо того, чтобы придти на помощь, резко отвернули, увеличили ход и стали быстро удаляться.

— Они нас бросили! — взвизгнул старпом.

— Заткнись, — мрачно посоветовал ему Торстейн.

Викинг уже понял, что всё случившееся с "Ингрид" — это не случайный отказ техники (таких отказов не бывает), а результат воздействия неизвестного вражеского оружия. А раз так, то Эйрик поступает разумно, стараясь как можно быстрее выйти из-под удара. На месте ярла Торстейн поступил бы точно так же (хотя кормчий и предпочёл бы находиться сейчас на боеспособной "Ундине", а не на обездвиженной "Ингрид").

— Хватит ныть, — сказал он глобу. — Мы можем рассчитывать только на себя. Если мы не запустим двигатели, то через час окажемся на скалах, а вода здесь немного холоднее, чем в бассейне. И ещё — могут появиться корабли руссов, которые наверняка уже знают, что мы сделали с их рыбаками, и которые не будут с нами долго церемониться. Тебе что больше нравиться, глоб, — искупаться в воде, температура которой ниже нуля, или быть повешенным на радарной антенне русского корвета? Лично меня оба эти варианта устраивают не очень, и ты уж постарайся доходчиво объяснить это своим людям. А кто не поймёт, тому я объясню с помощью вот этой штуки, — викинг коснулся боевого топора, висевшего у него на поясе. — Ты меня хорошо понял, глоб?