Эмигрант с Анзоры - Яна Завацкая Страница 31

Акман — у него тоже никого нет. Никто не встретил. «Привычно» — но жена все равно бы пришла. И верный друг бы пришел. И дети. Никого нет… Так и идем рядом по аллее, старый и молодой, оба одинокие до бесконечности.

Неужели, вот эти люди — всегда-всегда живут любовью? Они чужие мне. Если бы это была любовь, я уже почувствовал бы это… конечно, они добрее, гораздо добрее нас, мир у них — добрый, ласковый, простой. Мир, где могут подобрать чужого раненого мальчишку и спасти его. Но — любовь?

Таро, я узнаю это, я обещаю.

Мы вышли на площадь, где рядами стояли разноцветные, глянцевые, как леденцы, машины. Размером с нашу легковушку, но без колес, крыши стеклянные… то есть не стеклянные, наверное, но в общем, прозрачные. У многих, впрочем, крыши нет… есть, вернее, но она откинута. Потом только я заметил на пузатых боках этих машин выступы, похожие на длинные в основании, дельтовидные толстенькие крылья. У некоторых крылья были убраны в специальные пазы.

Акман вскарабкался в один из… флаеров. Точно, так они называются, теперь вспомнил. Распахнул передо мной дверцу. Я сел, пристегнулся. Все, как в машине с откидным верхом.

Акман молча взялся за управление (маленький штурвал и пульт с разноцветными квадратиками, как на звездолете), флаер стал подниматься вверх. Я замер… вот это да! Здесь-то я чувствовал ускорение, правда, небольшое… в кресло меня вдавило. Флаер поднимался стремительно, почти вертикально. У нас на Анзоре самолеты реактивные… и вертолеты еще есть. А тут — ничего, просто так поднимается, как по волшебству. Гравитационный двигатель, опирается на гравиполе планеты… хрен я понимаю, как это происходит. Но здорово! Деревья поплыли внизу, слились в мохнатую зеленую шапку. Ветер хлестал в лицо, и это было приятно на жаре, собственно, жары уже не было, была свежесть, восторг, ветер… справа от меня под крылом раскинулось море. Я ни разу моря не видел на Анзоре. Вот здорово — увидеть его впервые с высоты… удивительная вещь это море. Лежит такая огромная масса воды, и нет берега. Нет. Только синее сверкание до самого горизонта.

Флаер ухнул вниз… это мне показалось, что ухнул. На самом деле Акман просто его повел на снижение. Вот здесь — пожалуйста, все ощущения посадки. Тем более, что Акман, похоже, не очень-то осторожно снижался, так, по привычке — вниз и все. Комок подкатил к горлу, я вцепился в подлокотники… К счастью, этот дикий спуск скоро закончился.

Мы оказались на просторной крыше какого-то здания, сплошь уставленной флаерами. Так же молча Акман помог мне вылезти. Ноги дрожали… ну и дела, я, наверное, не смогу тут… тут все летают с детства, а я вообще полетов не переношу. Меня едва не вырвало…

— Ты что-то побледнел, — заметил Акман.

— Ну я… это… укачало чего-то, — признался я. Он улыбнулся едва заметно.

— Ничего, привыкнешь. Пошли…

Едва войдя в помещение, я остолбенел.

Крест! Эмблема Беши… Этого еще не хватало.

Он прямо на стене висел. Ошибиться невозможно, это не просто так какой-нибудь символ, это именно бешиорская религия… фундаменталисты проклятые. На этом кресте висел Распятый, очень художественно, между прочим, выполненный. У меня что-то поплыло в голове… неужели я дошел до измены Родине… связался с бешиорцами, пес проклятый! Через секунду я сообразил, что все это ерунда, конечно. Какое дело Квирину до Беши! Кому эти бешиорцы нужны… Просто по какой-то причине тут повесили этот крест. Может, в качестве произведения искусства.

А может быть, у них тут на Квирине тоже есть подобная религия… жаль, конечно, если так. Тогда уж никак не скажешь, что здесь живут Любовью, что у них Бог, который есть Любовь. Потому что бешиорская религия от любви еще дальше, чем наши Заветы Цхарна.

Разберемся. Неважно это сейчас.

А измена Родине — так тут мне и терять нечего. До нее-то я давным давно дошел. И все же — если бы здесь, предположим, и правда оказались бешиорцы, я ни за что не стал бы с ними сотрудничать.

Вслед за Акманом я вошел в кабинет. Сидевшая там женщина подняла голову.

Мы поздоровались, сели у стола. Акман начал объяснять суть дела. Он рассказывал мою историю — вкратце, конечно. А я рассматривал женщину. Милая такая, сразу видно — добрая, тетя средних лет. В строгом синем костюме. А на шее — опять этот бешиорский символ на шнурке. Бешиорцы крестик носят, как мы — треугольник, только мы пришпиливаем к одежде, а они — на шее. Ну не может же быть, чтобы здесь, на Квирине, в Эмигрантском Отделе бешиорцы работали.

А почему не может быть? Может, меня Акман привел в специальное отделение для анзорийцев, и работает здесь женщина с Анзоры. Из Беши. Им же все равно, они не понимают, что для меня, лервенца, лучше любой инопланетник, чем человек из Беши.

Женщина улыбнулась (хорошая улыбка… открытая, искренняя), протянула мне через стол руку.

— Ландзо… Меня зовут Лика. Я работаю здесь от церкви… отдел по делам эмигрантов. У нас на Квирине этим церковь занимается. Так что мы с тобой сейчас все наши дела решим. Сначала тебя нужно как-то зарегистрировать. Ты ведь решил остаться на Квирине? Насовсем?

Я пожал плечами. Выбора-то нет.

— Значит, тебе нужно сейчас жилье, какие-то деньги на первое время и кто-нибудь, кто поможет на первых порах… Акман? Мне найти для Ландзо кого-нибудь из церкви?

— Если можно, — сказал Акман, — я собирался в горы…

— Будет сделано, — согласилась Лика, — значит, давай тебя занесем. Ландзо… а как твоя фамилия?

Я замялся.

— У них фамилий нет, номера только, — пояснил Акман.

— Нужно что-то придумать…

— Энгиро, — сказал я решительно. Лика посмотрела на меня с удивлением.

— Это… моего друга так звали. Брата. Энгиро…

— Ну хорошо. Ландзо Энгиро. Возраст… двадцать один год. Дата рождения…

— У нас не запоминают дату рождения… но я считался в весеннем призыве. Это значит, родился где-то весной.

— Надо что-нибудь занести в циллос, — неуверенно сказала Лика, — ну пусть будет середина весны, скажем, 15 апреля. Согласен?

— Хорошо, — я кивнул.

— Родители…

— Я не помню имен.

— Ладно, пропустим, — у Лики уже залегла складочка между глаз, — место рождения… Анзора… страна?

— Лервена, округ Лойг, Община Сото.

— Община Сото, — повторила Лика, — все же идиотский вопросник… профессия есть?

— Сборщик электронной аппаратуры, — попытался я сформулировать на линкосе. По-видимому, это словосочетание Лике показалось странным, она подняла брови, но что-то там в циллос занесла.

— Ты был когда-нибудь на других планетах, кроме Анзоры? Общался с людьми с других планет?

— Нет.

— Родственников на Квирине нет, так? Друзей тоже. Источников доходов, естественно, тоже нет. Ну вот, вроде бы, все.