Поражающий фактор - Михаил Гвор Страница 31

– Тук-тук! – Чей-то знакомый голос продублировал стук по двери.

– Никого нет дома. Все ушли на фронт борьбы с бытовым пьянством.

– Ясно все с тобой. Значит, открыто.

Хрупкая лесенка хрустнула под немалым весом, и в кунг ввалился майор Пчелинцев.

– Так, военный, я не понял? Что за пьянка впереди доклада? – спросил комбат, увидев открытую литровую бутылку водки и раскрытый пакет чипсов. – И что за незапротоколированный алкоголь на территории вверенного мне подразделения?

– Глебыч, не гунди, – вяло шевеля языком, ответил Урусов. Старший сержант сидел перед импровизированным застольем в одних штанах и держал на вытянутой руке стакан, налитый с былым «спецназовским» шиком, с горочкой. – Ты и так бы пришел. А я сегодня девственности два раза лишился. И новости не срочные.

– В смысле? – уточнил майор и выставил на столик еще одну бутылку. – Хотя об этом давай чуть позже. Что узнал?

Седьмой влил в себя стакан и хрустнул чипсиной. Вытатуированный на груди крылатый пес застыл в атаке…

– Короче говоря, это была разведка боем. Или подставление под чужой нож лишних бригад. По городу попало очень хорошо. Но несколько районов практически целые. Да и по мелким городам не слишком прицельно били. Уцелели местами. А это плохо. Вернее, хорошо. Короче, Глебыч, нам разведка нужна! Как хлеб, как воздух!

– Не отвлекайся. А то начал, панымаэш, Виссарионовича цитировать, пьянь алкоголическая, – ловко убрал со стола обе бутылки Пчелинцев. – Разведка будет. Возможно, даже завтра. Ребята сейчас эрхабешные «бардаки» готовят. А ты будешь на точке сидеть. Потому что алкаш припадочный.

– Сам такой. Поц гойский, – жестом фокусника Урусов выудил из недр «шишиги» бутылку пива и показал майору дулю. – У меня тут на десять таких майоров припасено. И в рейд я завтра пойду, – сорвал крышку об металлический уголок по краю столика и надолго присосался.

– Тебя Кошка за пьянку убьет. Прямо сегодня.

– Не убьет. Она у меня женщина умная. И сегодня в детсаду. А у местных бандюков разлад вышел, – неожиданно снова вернулся к теме разговора Урусов. – У них там смотрящий новый объявился. С замашками юного Буонапартия. Собрался Новосибирскую республику создавать.

– Что-что? – переспросил Пчелинцев. – Республику? Новосибирскую?

– Именно. А сегодняшние гости – из местных. Не захотели они новую жизнь строить под мудрым руководством товарища Сухова. Фамилия у него такая знаменитая. Валера Сухов, погоняло Сухарь или Сухой. И учти, что об этом, в смысле, о строительстве новой жизни, он заявил пятнадцатого вечером. Оперативный не в меру.

– И?

– И как видишь, кто-то толкнул местным фуфло, что бригаду накрыло целиком, можно прибарахлиться, а потом пересмотреть результаты переговоров с Сухарем. Вот они и явились. А мы прибарахлились.

– Это точно, – вернул комбат бутылки на место. – «Тигр» я тебе оставил. Как и просил. Кстати, а он тебе зачем?

– Нужен, – отмахнулся Урусов. – Давай лучше за потерю девственности бахнем.

– В смысле? – спросил Пчелинцев, но кружку алюминиевую подставил.

– В том смысле… – Андрей замолчал, глядя остекленевшими глазами сквозь комбата куда-то ему за спину. – Я первый раз в жизни убивал безоружных. Первый раз расстреливал пленных. А мне еще в спину – «гестаповец бандеровский»….

Непрошеная слеза скатилась по щеке. Урусов выдохнул и влил в себя очередной стакан, с трудом глотая водку. Пчелинцева даже передернуло.

– А я вообще-то из Донбасса! Там и по-украински-то никто не говорит… – начал пьяно объясняться Урусов. – И застрелил я всего троих. Даже спички не понадобились…

– Остальных ты что, в подвале оставил?

– Ну да, – удивился комбатовскому вопросу Урусов. – Пригодятся для опознания. Вот ты этого Сухова в лицо видел? И я нет. И вряд ли он у кого в телефоне фотку своей хари хранит. Так что пусть висят пока. Пригодятсяааа…