Нейтринная гонка - Пол Ди Филиппо Страница 31

Еще один из моих рассказов, названия для которых я позаимствовал у поп-песен. В данном конкретном случае налицо, однако, полное несоответствие настроения грустной, напоминающей госпел песни Элтона Джона и моей попытки вторжения в комическую онтологию. Мне хотелось достигнуть ощущения, какое возникает при просмотре культового фильма «Бакару банзай»: идиотские приключения эксцентричного всезнайки, но имеющие грандиозную предысторию. А рассказать все это с точки зрения «обыкновенного парня» — самое безопасное решение, если предполагается, что протагонист — невероятного масштаба гений.

Неделька выдалась ничего себе.

Собственно, не столько для меня, сколько для всего мира.

В понедельник гора Фудзи, дремлющая с 1707 года, вдруг со страшным грохотом пробудилась, обрушив на Токио тучу пепла и углей — будто закашлялся курильщик размером с Годзиллу. Когда красный ковер лавы подступил к городу, миллионы человек пришлось спешно эвакуировать.

Во вторник в тектонически стабильном районе Монголии образовался разлом в милю шириной и такой же в длину, поглотив сотни яков и дюжину пастухов вместе с их лошадками. Русские так и не выяснили глубины трещины, так как посланную с этой целью экспедицию смел с лица земли неизвестно откуда взявшийся смерч.

Со среды по пятницу случилась глобальная эпидемия раковых ремиссий; доктора, грызя стетоскопы, выписывали пациентов тысячами. Впрочем, освободившиеся койки тут же заняли сотни женщин со спонтанными пятимесячными беременностями, причем некоторые из бедняжек оказались сертифицированными девственницами.

Поздно вечером в пятницу что-то невидимое аккуратно, точно садовник розу, срезало шпиль с небоскреба Крайслера. Отрезанный шпиль неторопливо проплыл над Манхэттеном, а затем обрушился в водохранилище Центрального парка острием вниз, причем образовавшейся волной затопило подвалы Музея искусств Метрополитен.

В субботу взошла полная луна, зеленая, как лайм.

В воскресенье луна вообще не взошла.

Само собой, человечество пребывало в панике. Религиозные лидеры всевозможных конфессий пророчили конец света. Политики, спеша в бомбоубежища, призывали к спокойствию. Ученые выдвигали взаимоисключающие теории и требовали миллиарды на дальнейшие исследования. Отчаявшиеся люди на улицах бросались к гадалкам, барменам, психоаналитикам и экстрасенсам за ответами и утешением.

Что до меня, я отправился навестить своего приятеля Дарвина Врума.

Что-то подсказывало мне: он в курсе происходящего.

А может, и приложил к этому руку.

Видите ли, когда Дарвин вернулся после открытия Атлантиды — это было сразу после путешествия к центру Солнца, но еще до инцидента с разумными муравьями, — он был какой-то сам не свой. Я чувствовал, что его гнетет некая важная проблема, загадка, с которой ему никак не управиться.

А когда Дарвин не в состоянии найти решение, может произойти что угодно.

Дарвин жил в доме, переделанном из авианосца, в Элмхерсте. Очень милый райончик. Помню, когда он только переехал, соседи подняли страшный шум. Да оно и неудивительно: сорокафутовый робот, ночные визитеры, изъясняющиеся на внеземных языках, агрегаты для рытья туннелей, воздушные бои безынерционных летательных аппаратов — вполне достаточно, чтобы любой, кто не знаком с Дарвином, слегка занервничал.

Мой приятель справился с проблемой, скупив все соседские земли по двойной цене. Шестьдесят акров. Заплатил городу налог за двадцать лет вперед, чтобы подмазать власти. Теперь вся собственность была огорожена разумным забором, и Дарвин жил там в гордом одиночестве.