Оранжерея - Чарлз Стросс Страница 31

Когда все выходят на свежий воздух, я беру себе бокал вина и осушаю его, держась рядом с Сэмом. Он смотрит на меня нервно.

–Что-то не так?

–Да. Нет. Не уверена, вообще-то.

Вмоем животе порхают бабочки. Касс– самая изолированная из жен в четвертой когорте, ее никуда не выпускают. Мог бы Сэм остановить меня, если бы я захотела переломить эту неправильную ситуацию? Майк– это яд: не изящный социальный токсин Джен, а прямолинейная отрава жалящего насекомого.

–Есть кое-что, что я хочу проверить. Явернусь через несколько минут, хорошо?

–Рив, береги себя!

Встречаюсь с Сэмом взглядом и понимаю: он за меня переживает! Смущенно ему киваю и бочком проскальзываю к главному входу в церковь.

Майк разговаривает с небольшой группой суровых на вид мужчин– жилистых, короткостриженых. Этих парней я видела с лопатами или верхом на невероятно шумных машинах, снимающих с дорог покрытие и по новой наносящих его. Майк оживленно, дико жестикулирует. Пара служителей церкви стоит рядом, а в дверях ждут несколько женщин. Язахожу внутрь. Церковь опустела, там остался всего один человек, слоняющийся возле заднего ряда скамеек.

–Кей? Касс?– окликаю я.

Она поворачивается ко мне:

–Рив?..

Под сводами здания темно, и я не могу ничего сказать наверняка, но вид ее густых теней для век наводит на мысли о синяках. Ее платье вполне эффективно скрывало бы следы насилия, если Майк бил ее.

–Ты в порядке?– спрашиваю я.

Глаза Касс обращаются к выходу.

–Нет,– шепчет она.– Слушай, лучше не вмешивайся, о’кей? Мне не нужна помощь. Держись от меня подальше. Ради своего же блага.– Ее голос– тонкий и дрожит от страха.

–Япообещала найти тебя здесь,– говорю я.

–Нет.– Она качает головой.– Он убьет меня, понимаешь? Если решит, что я с кем-то разговаривала…

–Но мы можем тебя защитить! Просто скажи– и мы отберем тебя у него и проходу ему не дадим!

Стаким же успехом я могла не заговаривать с ней: Касс качает головой, пятится к двери, ее туфли стучат по каменному полу. За вуалью лицо не просто испуганное, а переполнено ужасом. Ибелой пудры на ее щеках недостаточно, чтобы скрыть застарелые пятна цвета слоновой кости– кровоподтеки.

Майк ждет снаружи. Если он увидит, как я говорю с Касс, наверняка взбесится. Ия уже сомневаюсь, права ли на ее счет– когда назвала ее Кей, она не выказала признаков узнавания. Но должна ли она? Вконце концов, Кей– лишь псевдоним, и ей скорректировали память. Да и я, проведя десяток дней в симуляции, не сразу сообразила бы, что ко мне обращаются, назови меня кто-то не Рив, а Робин.

Яразочарованно оглядываюсь, задаваясь вопросом, есть ли тут запасной выход. Яодна в церковном нефе. Местечко к себе не располагает, но сейчас ему не хватает того, почти осязаемого чувства враждебности, которое оно источало, когда мы все собрались вместе в наших лучших выходных костюмах, вопрошая, кто станет жертвой сегодня. Дожидаясь, пока Майк закончит дела и уйдет, я хожу по передней части большой церковной залы, пытаясь по-новому взглянуть на вещи.

Мне еще никогда не доводилось стоять перед скамейками. «Что Фиоре держит на кафедре?»– удивляюсь про себя, ближе подходя к алтарю. Кафедра, если зайти за нее, с виду– одно разочарование: простая плита из резного дерева, с прикрученной сверху полкой. На полке– пара бумажных книг, но ни следа автоматического орального ублажателя, на который можно было бы возложить вину за своеобразные манеры Фиоре.

Алтарь тоже довольно скучный: конструкция из гладко отполированного камня, исполненная аккуратных прямых линий. Символы веры– меч и кубок– закреплены на металлической стойке. Ткань фиолетового цвета скрывает каменную столешницу. Тут я присматриваюсь, заинтригованная видом меча. Он довольно странный– лезвие у него прямое, толщиной около сантиметра, с прямоугольным острием. Не будучи заточенной, эта штука походила бы скорее на отполированную до зеркального блеска стальную заготовку, чем на холодное оружие. Умеча– корзинчатая гарда и серый шероховатый эфес– дизайн скорее функциональный, нежели декоративный. Вид оружия заставляет память саднить– фантомный обрубок воспоминания чешется там, где было ампутировано настоящее. Надо думать, я видела такой меч раньше. На внешней поверхности гарды видны едва заметные прямоугольные бороздки, будто что-то от нее отсоединили. Иплоское «лезвие» меча не такое-то простое– оно блестит, как полагается тонкой стали, но над ним наблюдается некая слабо-радужная аура света, еле заметная дифракция.

Меня прошибает холодный пот. Выпрямляюсь и спешу к маленькой дверце, которая виднеется с этой стороны скамьи органиста. Не хочу, чтобы меня застукали здесь и сейчас. Кто-то играет с нами, и мне становится тяжело на сердце при мысли, что это может быть Фиоре или его босс, епископ Юрдон. Они нами манипулируют– и вот оно, доказательство, прямее некуда. Кому я могу про это рассказать? Большинство людей, находящихся здесь, меня просто не поймет, и даже если кто-то что-то понял– у нас нет отсюда выхода, разве что экспериментаторы согласятся освободить нас досрочно.

Мне нужно выбраться отсюда– вот что яснее ясного. Ядействительно уже видела подобное оружие. Это «ворпальный меч» ^[7]; не знаю, откуда пошло его название. Этот явно списан, но как он сюда попал? Убойная сила таких штук– не в лезвии или острие, они не предназначены для резки. Но… кому же, кому? Ломаю голову, пытаясь найти источник ужасной убежденности в том, что я нахожусь в присутствии чего-то крайне злого, что не может быть соотнесено с невинным экспериментом в области реконструкции истории– ни при каком раскладе. Предательски вычищенная память вновь подводит меня, и, когда я бьюсь головой в запертые ворота собственной былой жизни, осознания, права ли я, не прибавляется.

Права ли я, что Касс– это Кей?

Права ли я, считая Майка агрессором?

Права ли касательно меча и кубка?

Права ли насчет того, кем/чем являюсь сама?