Когда проснется Марс - Вера Огнева Страница 30

Что теперь? Против него человек десять, не считая подростков. Все вооружены, а он с голым задом. Дерьмово, очень дерьмово.

– Сто-ойте, ребята, стойте, – донеслось из глубины тоннеля.

Что-то процокало по бетону, отозвалось эхом, и из тени вышел мужчина. Здоровый, чернокожий, в космоспецовке. Сверху наброшена кожаная куртка с обрезанным воротом и нашитыми эмблемами «псов». Улыбка в два ряда наточенных зубов, волосы заплетены вдоль головы в косички. Под зауженными штанинами видны ноги-импланты – стальные копыта с усиленными амортизаторами.

– Да гляньте на него, он же наш. – «Пес» осклабился, развел руки со стальными браслетами на запястьях. Легионерскими наградными браслетами. – Куда идешь, сын Марса? Где костюм раздобыл?

Энцо знал его. G-3005-12, или же просто Два Ноля. Резкий, повернутый на религии малый, один из главных «псов» в нижних тоннелях…

И браслеты принадлежали не ему. Два Ноля снимал их с убитых орликов.

– Легионера обул, еле ноги унес, – как на духу соврал Энцо.

– А это кто? – Два Ноля указал на патрициев. – Чего сюда привел?

– Выкуп. За них хорошо дадут.

– Выкуп, да-а? Выкуп – дело хорошее. «Своим мечом я вспахиваю землю», да, брат? – прогудел Два Ноля строчку из старой марсианской песни. – Теперь мы – хозяева этой земли. Не они. Мы и эти штуки, – он снова указал на своды тоннеля. – Говорят, наверху все разбомбили?

Энцо кивнул. Еле сдержался, когда Два Ноля подошел и хлопнул его по плечу. Непонятно, чего хотелось больше: отпрыгнуть или отожрать «псу» нос. Наверное, сперва второе, потом первое.

– Марс уберег тебя. Знаешь, я тебя еще шкетом помню, бегал у Эзопа курьером. Не видел ли ты его в последние дни?

Похолодев, Энцо мотнул головой. Вожак «Псов» сидит в крио, все это знают. Либо Два Ноля окончательно сбрендил, либо проверял на вшивость. Вдруг он слышал о перестрелке у ремонтного шлюза? О той истории с Аларихом?.. Наверняка знает, наверняка…

Первым надо прирезать Два Ноля. Выпустить силовой щит и снести нахрен голову. Затем двоих с пушками. Успеет до того, как его подстрелят, троих положить точно успеет.

Энцо напрягся, готовясь к броску. Проследил за Два Ноля, который вышагивал между патрициями. Ноги-имплантаты цокали по бетону.

– Покажи, что у тебя есть, – сказал наконец Два Ноля, махнув рукой. – И вы тоже, господа патриции.

Энцо ощерился, но куда там – его уже обступили трое подростков. Один, ухмыляясь, держал на мушке, двое умело нажали нужные кнопки на костюме и вытащили из открывшихся карманов все, что там лежало: карманный набор инструментов, сигнальный маячок, еще какой-то хлам. Все это горстью передали боссу.

– А это что?

Заметив, что Два Ноля держит в руке, Энцо похолодел. Ключ-карта. Вот же засада…

Энцо перевел взгляд на патрициев. На их побелевшие лица.

– Ключ от убежища, – сказал он.

– Чего-чего? – нахмурился Два Ноля.

– Убежища. Их бункера, – Энцо кивнул на патрициев. Те побледнели еще больше. – Здесь, в Четвертой курии.

Два Ноля посерьезнел. Теперь он щурился, типа оценивал, какую часть тела оторвать первой.

– Да гонишь. Наши всё здесь знают, все уровни, все тоннели. Нет здесь никаких бункеров.

– И стены здесь трясутся, как жопа твоей мамаши, понял? – добавил один из «псов». – Все обвалится скоро.

Вот мамашу он зря тронул. Энцо его запомнил: покатый рябой лоб, желтоватые мешки под глазами, квадратный подбородок, бритая голова со светлой щетиной. На висках разъемы, обведенные металлом. Он живо заталкивал добычу в рюкзак, всё без разбора: украшения, приборы и даже съемный ушной имплант глуховатого деда-медика.

– Он есть, – повторил Энцо уже тверже. – Один «орлик» вел их туда.

– И где?

– Орлик-то? Сдох.

– Бункер. – Два Ноля приблизился и склонился к лицу Энцо. – Где он, бункер твой?

– Так я вам и сказал, ага. А вы меня грохнете. – Энцо протянул руку и кивнул на ключ-карту. – Дай, я отведу.

– Отведешь, ясное дело, – подмигнул Два Ноля. Карта скрылась за обрезанным воротом его куртки. – А ключ пущай пока у меня полежит. Выдвигаемся.

– А с этими что? – цыкнул рябой, указав на патрициев.

– С собой берем.

Поймав взгляд мальчишки, Энцо торопливо отвернулся.

Все он сделал правильно. Что они ему дали, эти патриции? Две заморозки? Оглушающее одиночество, от которого блевать хочется? Этого никакой Тит Пуллий не перекроет.

Да пошли они. Пошли они все.

Каждый сам за себя.