НЗ. набор землянина - Оксана Демченко Страница 30

– Гюль, – тихо и вроде бы нехотя представилась моя приятельница. – Я одна и сама по себе.

– С-серьезный шаг, – прошелестел прибывший. – Хусс, зовите меня так. Выговариваемо. Мы не ждали никого из габ с-службы. Вс-се пояснения даны. Мы приняли реш-шение о преемнике. Йорф в х-хороших руках. Что ещ-ще желаете узнать до отлета?

Гюль повернулась и молча ушла в дом. Я поворошила свои волосы, жалея, что они не умеют так красиво укладываться и так круто-презрительно глазеть на всяких там лохов. Справочник в голове аж гудел от нагрузки. Морф грел спину и старательно прятал мои мысли: я знаю, он толковый и справится. Пусть эти змеи хоть все зеньки облупят, не видать им моих извилин.

Так, что же спросить-то? Мне же надо сейчас, чтобы он дал мне напиться, потому что мне так есть хочется, что переночевать решительно негде, окромя родного уже минут десять фундамента дома родного корабля… и так – недели на две.

Значит, в архивах про империю не смотрим, даже даунов мне не убедить, что я способна пальцем шевельнуть во благо здравствующих подлых тэев. Дрюккель… Что я понимаю в их жизни? Не люди, блин.

«Чтят закон воздаяния по заслугам… не нарушают порядка карьерных этапов… в пище умерены… – Не то! – дважды в цикл подтачивают жвала… природа упорядочена и искусство разведения садов в почете… любимое весеннее растение… каменные цветы заката… Ага: утраченный при пересадке кай-цвет дал имя траурному дню утраты радости полноты упорядоченности, отмечаемому…»

Я прикрыла глаза и облизнула пересохшие губя. Так быстро читать справки вредно. В сознании рябит.

– Вам нех-хорошо? – вежливо и чуть нехотя уточнил Хусс.

– Так пить хочется, – хрипло начала я, глядя на жертву, еще не верящую в свое неизбежное гостеприимство.

– Перелет был с-затяжной, – воспитание само говорило за Хусса.

Бедняга снова крутил змеями на затылке, некоторые пялились в зенит. Искали корабль? Тогда наш Кит – мегакрут. Даже местные не знают, что он весь перед их глазами, здесь. Я жалобно улыбнулась. Хусс поморщился.

– Конеш-шно, мош-жете переночевать. Лечение потребуетс-ся? Могу уточнить ваш уровень ш-живучести?

– Двенадцать. А недавно было пять, понимаете…

Он весь посерел. Вероятно, скажи я из гроба последнее «ох» – это было бы в его понимании четырнадцать, а то и побольше.

– Трагично. Спешно надо восстановиться. Но ш-желаю сразу знать ц-сель посещения, габберы обыкновенно имеют полномочия.

– Я в отпуске после травмы. Со всем рвением ищу кай-цвет. Видите ли, носитель Чаппа осчастливил меня работой в габе, и я мечтаю его отблагодарить. Вы древняя раса и может статься, имеете хотя бы рисунки или память о том дивном символе упорядоченности, какой так важен габариусу.

Эту порцию лжи достойный Хусс переваривал долго. Все его змеи так и норовили развязать узел на затылке и поближе рассмотреть меня. Но читали только состояние здоровья, причем с поправкой на хитрость морфа.

– Не с-слишком яс-сно, отчего вас впустил дом, – признал свое недоумение Хусс. – Сострадание, я с-считаю. Лечитесь.

Он попытался отвернуться и сгинуть. Ничего себе прием… Я прокашлялась. Змеи, которые теперь свободно взирали на меня со спины, чуть не передохли от моей наглости.

– Может, кто-то у вас есть не очень занятой, ну, чтобы про кай-цвет узнать? Книги там, фильмы…

– Ф-фильмы? – змей Хусс аж присел, гибко разворачиваясь. – Ш-што?

– Ш-што угодно. Простите за некорректность. Но… – я вздохнула и прочувствованно продолжила: – Чаппа мне, как родной. Вытащил из такого дикого мира в ваш славный универсум.

– Вас навес-стят.

Он отвернулся и ушел так быстро, чтобы я не смогла снова кашлянуть и затянуть беседу. Немного постояв на отвоеванном крыльце, я хлопнула фальшивый мрамор перил и подмигнула двери. Кит определенно видел. Открыл и впустил.

– Нам здесь не рады, – кипятилась Гюль, вытаптывая свежесозданный Китовым умом ковер в прихожей. – Этот… Хусс кусачий! Подумаешь, вечный змей. Он еще будет меня осуждать. Он еще смеет думать, что я… что я не создаю кладки. Да сам-то! Сам-то…

Я обалдело рухнула на диван и уставилась на Кита. Он безмятежно улыбнулся и пояснил, что йорфы воистину бессмертны, что их живучесть вне конкуренции, но, увы, доводя себя до совершенства, ребята малость увлеклись. А когда очухались, выяснили пикантную подробность о побочных эффектах.

– Сима, я ведь говорил о естественности, неизбежности слабостей у любой расы, – шепнул Кит. – Они так хотели лишиться всех, что преуспели. Но у бессмертных нет репродукции, это не шутка универсума, это, вероятно, закон. После йорфов никто не играет всерьез в личное бессмертие. Опасаются… необратимого успеха.

– Их много?

– Это открытая планета, – зло бросила Гюль, – так сказано во всех справочниках. Змеи! Нас выставили! Им противно видеть у себя не только прайд, но даже часть его. Я не часть! И это не их дело!

– Не порть цвет лица, мы гости. Меня согласны лечить, и хорошо бы не ядом. Так когда у них была последняя перепись населения со сдуванием пыли с черепушек?

– Здесь постоянный реестр разумных, – отозвался Кит. – Открытый, можно просмотреть.

Он жестом указал на стол и экран, созданный специально под мои привычки. Кажется, я обязана записаться в фанаты кэфов. Этот Кит душка, дизайн экрана шикарный, и вообще – все для человека, и, как ни странно, имя этого счастливого человека – Сима.

В реестре было, скажем так, просторненько и пестренько. Сотни полторы шипящих имен, но это ладно. Пять «льгов» меня напрягли: Ульг, Хэльг и так далее… Вот спорю на две головы из прически Хусса, что весь выводок – имперцы! Живут компактно, это если карту изучить. И рядом еще десятка два гостей, в тех же домах.

Соседний городок. Луппа, Стаппа и прочие такие же… Я покосилась на Гюль, она сразу кивнула – дрюккели, читаю и подтверждаю.

В ближних поселениях нашлись незнакомые мне расы пыров и хрясов, неприятные уже самим названием. И так далее. Полторы сотни хозяев бэ-у галактики и сотня нахлебников из поколения «некст».

– Дележ квартиры на Кутузовском идет над гробом тихо упокоенного старшего, а за скромный особняк на Рублевке и самый праведный племяш прилюдно удавит дядю, – хмыкнула я. И задумалась. – Но дядя-то бессмертен! Кит, а какая у них живучесть, у этих – Хх-у-сс?

– По современной шкале установить сложно, нет прямого аналога, – задумался Кит. Прищурился с обычной своей легкой улыбкой, выбирая сравнение в помойке моей головы. – Но в крупной звезде кремировать посильно. Если по одному. Группой – отобьются.

– И зажарят жадный молодняк?

– Нет.

– Зажалят? Зароют?

Кит рассмеялся. Я тоже. У меня, оказывается, сильнейшая тяга к древним расам, я шоколадно таю в тепле их ретро-обаяния. Они такие… искренние и настоящие. В отличие от старых рас, да, хус-ссс… Гюль фыркнула при чтении моих мыслишек. Покосилась на Кита и томно вздохнула.