Хронолиты - Роберт Чарльз Уилсон Страница 30

Для поколения, следующего за моим, Куан стал символом радикального обновления, свержения устаревших властных структур и прихода силы столь же холодной и безжалостно современной, как сами Хронолиты.

Короче говоря, он отнял у нас наших детей.

Когда мне позвонили насчет Кейт (звонила Дженис, она не стала включать монитор, чтобы я не видел ее слез), я понял, что придется покинуть Балтимор, и сделать это нужно без Морриса Торранса, сидевшего у меня на хвосте в семи штатах.

Это будет нелегко, но проще, чем до Иерусалима. До Иерусалима Сью Чопра контролировала исследования Хронолитов с великодушного разрешения властей. Сью лишилась этого преимущества, скомпрометировав себя сама – она сосредоточилась на чисто теоретических аспектах в изучении Хронолитов, она была одержима математической стороной тау-турбулентности, а не практическими вопросами распознавания и обороны; ее появление в Конгрессе в июне 28-го закончилось катастрофой. В ходе публичных слушаний она отказалась всерьез рассматривать домыслы сенатора Лазара о том, что Хронолит Иерусалима может быть знаком конца света. (Она обозвала сенатора «неучем», а идею надвигающегося Апокалипсиса «нелепым мифом, подстегивающим именно те процессы, которые мы изо всех сил пытаемся сдерживать». Лазар, бывший республиканец, ставший политической проституткой, называл Сью «атеисткой в башне из слоновой кости», которую надо «отлучить от федеральной кормушки».)

Она, конечно, была слишком ценным кадром, чтобы полностью ее отстранить. Но она перестала быть центральной фигурой в координации всех исследований Хронолитов. К ней уже не было приковано общественное внимание. Она оставалась главным национальным экспертом по феномену тау-турбулентности, но перестала быть его символом.

Одно было хорошо – теперь ФБР гораздо меньше интересовалось такой мелкой рыбешкой, как я, даже если мое досье по-прежнему томилось в цифровых катакомбах заведения Эдгара Гувера.

Моррис Торранс подал в отставку, отказавшись принять новое назначение. Он был верующим. Верил в божественность Иисуса Христа, праведность Суламифь Чопра и правдивость своих снов. В эпоху Хронолитов такие превращения стали нередки. Думаю, он тоже был немного влюблен в Сью, хотя (в отличие от Рэя Моузли) у него никогда не было иллюзий относительно ее сексуальных предпочтений. Он оставался ее телохранителем и начальником службы безопасности, получая жалованье, которое было лишь малой частью прежнего оклада.

Оба – и Сью, и Моррис – хотели, чтобы я держался поближе к проекту. Сью – потому что я участвовал в разработке ее развивающейся модели значимых совпадений; Моррис – потому что считал, что для Сью это было важно. Я мог бы поспорить, что законных оснований удерживать меня у них больше нет. Моррис – теперь гражданское лицо. Однако я не сомневался, что он повиснет на хвосте, если я заявлю, что собираюсь уехать. Может быть, даже потянет за нужные ниточки, чтобы заставить меня остаться. Моррис симпатизировал мне, в своей осторожной манере, но по-настоящему верен он был только Сью.

Сью тем временем пыталась восстановить раздробленный проект «Хронолит» в виде сетевого кружка, делясь данными Министерства обороны, которые еще не были засекречены, углубляя и расширяя математический аппарат тау-турбулентности. В феврале 2031 года она лишилась стипендии Департамента энергетики и была вынуждена в очередной раз искать финансирование, в то время как деньги обильной рекой текли в гламурные программы, вроде стэнфордского коллайдера лазерных гамма-лучей и «Группы экзотической материи», работавшей в Чикаго.

Утро я провел, подчищая код, который для нее разработал, коротенькую программу, которая разойдется по миру в поисках узлов релевантных совпадений, имеющих отношение к нашему делу, следуя алгоритму сортировки существительных, который Сью сама состряпала. Моррис то и дело входил и выходил из офиса, за последнее время он как-то похудел. И постарел. Но не утратил своей несокрушимой жизнерадостности.

Сью сидела в своем кабинете, я подошел и постучался, предупреждая, что ухожу. Имелось в виду обедать, но она, наверное, почувствовала что-то в моем голосе.

– Ты надолго? И далеко ты собрался, Скотти?

– Недалеко.

– Ты ведь знаешь, что мы не закончили.

Наверное, она имела в виду программу, над которой мы работали, но я в этом сомневался.

Рана у Сью на ноге затянулась много лет назад, но испытания, пережитые в Иерусалиме, оставили другие шрамы. Однажды она призналась мне, что именно в Иерусалиме она ясно поняла, насколько опасна ее работа – находясь в эпицентре тау-турбулентности, она подвергала риску не только себя, но людей вокруг.

– Но я думаю, что это неизбежно, – сказала она с сожалением, – и это хуже всего. Если долго стоять на путях, рано или поздно столкнешься с поездом.

Я ответил, что закончу работу после обеда. Она смерила меня долгим скептическим взглядом:

– Хочешь мне еще что-нибудь сказать?

– Не сейчас.

– Мы еще поговорим, – пообещала она.

Как и большинство ее пророчеств, это тоже сбылось.

Моррис предложил составить мне компанию, но я ответил, что мне нужно выполнить пару поручений и, скорее всего, я просто перекушу сэндвичем по дороге. Если он что-то и заподозрил, то вида не подал.

Я закрыл счет в Цюрихском Американском, перевел большую часть суммы на транзитную карту и забрал остальное старомодными зелеными бумажками. Еще какое-то время покружил по улицам, чтобы убедиться, что Моррис не сидит у меня на хвосте, хотя это было маловероятно. Скорее всего, он подкинул маячок мне в машину. Поэтому я заехал в салон «Крайслер» в центре города, чтобы поменять автомобиль, но ничего из имевшегося в наличии мне не понравилось, и я спросил у продавщицы, не будет ли она против, если я выберу другую марку?

– Конечно, – ответила она, добавив, что с удовольствием проведет меня по виртуальному складу в служебном помещении.

Поколебавшись, я выбрал курносый «Фольксваген Эдисон» пыльно-голубого цвета, наверное, самый неприметный на вид автомобиль из когда-либо сделанных, оставил свой «Крайслер» на стоянке и любезно согласился немного покататься по городу. Вблизи «Фольксваген» выглядел еще более потрепанным, чем его голографическая модель, но, насколько я мог судить, движок был надежным и чистым.

Конечно, вся эта любительская шпионская ерунда оставила электронный след шириной с Миссури. Моррис Торранс, разумеется, мог бы легко связать одно с другим и выследить меня, но не так быстро, чтобы удержать в Балтиморе. К концу дня, двигаясь на запад, я проехал двести миль, гнал с открытыми окнами сквозь теплый июньский вечер и закидывался антацидами, чтобы унять бурчащий живот.

В том месте, где шоссе пересекало Огайо, стоял большой сортировочный лагерь, около тысячи потертых холщевых палаток колыхалось на весеннем ветру, в дюжинах железных бочек лихорадочно бился огонь. Большинство людей здесь были беженцы из долин Луизианы, трудяги с нефтеперерабатывающих и нефтехимических заводов, оставшиеся без работы, фермеры с затопленных земель. Несмотря на все усилия инженерного корпуса армии США, затвердевшая глина бассейна Атчафалайа начала в конце концов вытеснять воды Миссисипи из ее илистой дельты. Более миллиона семей переселилось этой весной из-за наводнений, не говоря уже о том, какой хаос начался, когда стали рушиться мосты и шлюзы, а дороги затопило грязью.