Крымская война. Попутчики - Борис Батыршин Страница 30

- ...наши преимущества - скорость, дальность огня, фугасно-осколочные снаряды. А значит, и воевать следует на просторе, не подпускать противника близко. Иначе они нам такой чугунный дождик устроят, ввек не опомнимся!

- ...торпеды и гидропланы! Неужто не справимся с какими-то деревянными лоханками? Не понимаю вашей нерешительности, господа...

Пора вмешиваться, решил я, но не успел. Разноголосый фонтан реплик и тактических идей прервал фон Эссен:

— Господа, раз начальство нас собрало с обоих кораблей - то уж наверно, оно собирается предложить некий план. Может, позволим уважаемому Алексею Сергеевичу закончить?

- Благодарю вас, лейтенант, - кивнул Зарин. - План заключается не в том, чтобы сражаться с союзниками на сухом пути, - у нас для этого нет подходящих средств, - а в том, чтобы помешать высадке. Или хотя бы настолько ослабить экспедиционные силы, чтобы с ними справились и без нас.

- Значит, бой? - немного помедлив, спросил Краснопольский.

- Верно, Николай Александрович. И по этому вопросу я предлагаю послушать нашего гостя. Прошу вас...

Я встал, откашлялся и развернул к собравшимся ноутбук. На экране возникла схематическая картинка.

- Вот, господа. Это построение ордера союзников во время перехода от острова Змеиный к Евпатории. Составлено на основе известных нам документов.

Для перевозки войск французы выделили пятнадцать линейных кораблей, из них четыре винтовых; пять парусных фрегатов, тридцать пять военных пароходов, восемьдесят парусных транспортов и сорок судов для перевозки провианта. Англичане - полторы сотни больших коммерческих судов, в том числе много паровых. Каждый пароход тащит по два парусника. Еще девять парусных линкоров дали турки. Линейные корабли берут на борт до двух тысяч человек, что, как вы понимаете, снижает их боеспособность до нуля.

Французы выстроили свои линкоры двумя эскадрами. Первая: «Вилль де Пари», сто двенадцать орудий; «Шарлемань» и «Юпитер», по восемьдесят. Далее - «Сюффрен», «Иена», «Маренго», «Фридланд». Винтовой только один - «Шарлемань». Вторая эскадра: «Монтебелло», «Жан Барт», «Анри IV» и так далее, всего семь вымпелов. Винтовой - «Жан Барт». Флагман конвоя - винтовой «Наполеон».

Вы, как морские офицеры, должны понимать, что управлять таким плавучим цирком почти невозможно. Он способен только ползти вперед; любые маневры приведут к тому, что колонны смешаются в гигантский, неуправляемый клубок.

Офицеры закивали, задвигались, стараясь рассмотреть картинку на экране.

- Далее. Охранение целиком на англичанах. Они идут в походном ордере, но могут быстро перестроиться в боевой. Винтовые линкоры тянут на буксире парусных собратьев, но, если припрет, выйдут из колонн и образуют отдельный отряд.

Пароходофрегаты, вроде нашего знакомого «Фьюриеса», и винтовые корветы идут во внешнем охранении. Его усиливает немалое число вооруженных пароходов. В-общем, чтобы дорваться до кораблей с войсками, придется сначала пройти британцев.

- Скорость дает нам свободу маневра, - заметил Зарин. - Можно обозначить свое присутствие на фланге построения, дождаться, когда английская колонна выдвинется навстречу, а потом отойти и нанести удар с другого фланга. Покуда опомнятся, успеем наломать дров; да и перестроения добавят сумятицы.

- В-общем, я так и предполагал, господин капитан первого ранга. Кроме того, мы заранее рассмотрим караван с воздуха и наведем на него «Алмаз» и «Заветного».

- Вот бы и Черноморский флот помог! – снова встрял Завирухин. - Пусть парусные, зато много! Милое дело: мы разгоним охранение, а им уж транспорта добивать. Разлюбезное дело!

- А почему бы, собственно, и нет? - поинтересовался из дальнего угла Лобанов-Ростовский. - Простите, господа, я авиатор, и в корабельных делах мало смыслю; но, ежели договориться с Нахимовым и вместе задать англичашкам с лягушатниками отменную взбучку?

- Договариваться надо не с Нахимовым, князь. - ответил Марченко. - Он командует эскадрой Черноморского флота и подчинен Корнилову и Меншикову. Да и не успеем: пока добежим до Севастополя, пока убедим, что мы не бесовское наваждение и не аглицкие подсылы, союзнички не то, что до Евпатории - до Балаклавы дойдут!

- Так можно на аппарате! Вон, мичман на мое место сядет, и вперед, с ветерком!

- Вы это серьезно, князинька? - усмехнулся Эссен. - Сами знаете нрав наших «Гномов», над морем дальше двадцати миль и не думай лететь, непременно свалишься...

- Опять же, станут ли слушать? - добавил Марченко. - Одно дело, прийти туда всем отрядом: встанет «Алмаз» на рейде, так уж не отвертятся. А в то, что мичман сумеет хоть в чем-то убедить адмирала Корнилова и его светлость князя Меншикова я, простите, не верю. Представьте - спускается с неба аппарат, плюхается на воду и подруливает к Графской пристани. Из него вылезает насквозь подозрительный тип: с ног до головы затянут в кожу, на лбу консервы, на боку маузер, рожа в копоти, и на весь Севастополь разит жженой касторкой. Вылезает и говорит: «А подать сюды адмиралов и генералов, сейчас я им растолкую, как Крым от супостата оборонить!»

Офицеры заулыбались. Я едва сдержал смех, представив себе картину, столь живо написанную лейтенантом. На князя было жалко смотреть: он сидел, багровый от злости, и потел. Завирухин, которому снова припомнили злосчастный маузер, молча страдал в углу.

- А что, Константин Алексаныч, а может сами? - не унимался пилот. - А я вас так и быть, подброшу, по старой дружбе. Возьмете светлейшего за манишку, и объясните, что к чему. Как князь князю - неужто не выслушает?

Я дождался, когда иссякнут ехидные комментарии и продолжил:

- Так или иначе, а на помощь Корнилова я бы пока не рассчитывал. Кое-кто из наших историков полагает, что у него был шанс атаковать этот неповоротливый караван в море и привести его в расстройство. Корнилов и настаивал, но командиры кораблей не поддержали. Формально силы практически равны: у Корнилова четырнадцать линкоров против десяти и двух больших фрегатов у англичан, но ведь в их числе два паровых линейных корабля и большой винтовой фрегат. Вот, смотрите...

На мониторе замелькали фотографии кораблей Королевского флота. Вот они в походном ордере, в гавани, вот в доке, на ремонте. Неуклюжие громадины с несколькими ярусами пушечных портов, лес мачт, несущих полное парусное вооружение. Посреди палубы - огрызок трубы, жалкое подобие тех, что высились над крейсерами и броненосцами.

Зарин побарабанил пальцами по столу.

- Что ж, господа, нет никаких сомнений, что в артиллерийском бою мы размолотим любой из этих плавучих сараев. Единственная сложность - их количество. Умело маневрируя, мы сможем бить винтовые линкоры по одному. Сколько, вы говорите, у них?

- Два. - немедленно ответил я. - «Агамемнон», девяносто пушек, машина в шесть сотен индикаторных сил, и «Санс Парейль», семьдесят пушек, три с половиной сотни сил. У него, правда, хронические проблемы с машиной. Сейчас с эскадрой только он, «Агамемнон» под флагом адмирала Лайсонса отправился в разведку. Есть еще три французских парусно-паровых линкора, но они перегружены войсками до полной небоеспособности.