Досье "72" - Жан Коломбье Страница 30

Бертоно тоже не стал задерживаться. Он тоже не любил такого рода празднества. Теневым персонам не нравилось слишком яркое освещение попоек.

— К черту трусов, гвардия, ко мне!

Бофор уже освободился от пиджака и своих напыщенных оборотов. Естество начало брать верх. Его рубаха вылезла на свободу и тоже праздновала победу. С бутылкой в руках, он раздавал похвальные листы:

— Бро, Буассу, Бужон, Лаверно, Моро, Брид, благодаря вам группа «Семьдесят два» работала быстро и хорошо. Говорю вам браво и спасибо. За ваше здоровье! Тексье, Майоль, благодаря вам — и другим членам — комитет работал быстро и хорошо. За ваше здоровье! Я пригласил вас к сотрудничеству, Франсуаза, потому что не сомневался в успехе. И этим успехом мы обязаны вам. Не стану в вашу честь давать салют признательной Отчизны, позвольте отдать честь высочайшему профессионализму и замечательной женщине. Позвольте, я вас поцелую… Спасибо за все. И спасибо за то, что вы были с нами во время проведения операции. А вы, мой маленький Макс, знаете что? Благодаря вам Группа по применению плана «Семьдесят два», или Комиссия, или как вы захотите это назвать, будет работать быстро и хорошо. Говорю вам браво и спасибо. За ваше здоровье! Будет вам, не делайте такое растерянное лицо. Вы знаете это дело лучше, чем кто-либо другой. Лучше других вы представляете себе все трудности его практического применения. Мы будем оказывать вам помощь. За работу. Начиная с завтрашнего дня. Я сгораю от нетерпения увидеть, как отправится первая тележка. Гарсен будет вести себя очень хорошо. Очень достойно и мужественно.

Поскольку Бужон еще не достиг и пятидесятилетнего возраста, он знал, что ему не угрожал никакой сюрприз, и поэтому он не удержался от того, чтобы прикинуться простачком:

— А после Гарсена чей черед?

Каждый из присутствующих тут же назвал свой возраст. Не сразу ответил только Брид.

— Семьдесят…

— Семьдесят лет? Ну, тогда следующий — вы! Тост за здоровье Брида!

Министр иностранных дел выпил свой бокал без особого порыва, застенчиво улыбнулся и, немного подумав, сказал, что поскольку его об этом так мило расспрашивают, то он решил воспользоваться этими двумя оставшимися годами и возглавить какое-нибудь посольство. В Улан-Баторе или Порт-Морсби. Да, Порт-Морсби, в Папуа — Новой Гвинее. Потому что это очень далеко и добраться туда непросто.

— Уж не хотите ли вы сказать, что… Не валяйте дурака, Брид!

По части шуток Бофор всегда использовал только первый уровень. Он смотрел на коллегу и не решался признаться самому себе, что вот оно, первое предательство. Брид решил ему помочь:

— Это очень далеко, и жить там можно спокойно, но я вернусь, естественно, чтобы исполнить свой гражданский долг.

— Ах, это замечательно, Брид, а то вы меня испугали. Представляю, что напишут газеты, если один из членов нашего правительства надумает скрыться! Хорошо бы выглядели! Майоль, вы должны будете закрыть все лазейки, сами понимаете, хитрецов будет предостаточно. В семьдесят один год и шесть месяцев во многих вселится демон туризма! Говоря о газетах, надо сделать так, чтобы они стали работать еще более активно! Сегодняшней ночью им дали достаточно пищи для размышлений! Мне очень хочется немедленно прочесть их заголовки… На Францию надели свинцовый колпак…

— Покойтесь с миром! — предложила Брижит Лаверно. — Это должно понравиться «Либерасьон».

— Попраны права человека! — Франсуазе Моро очень нравился заголовок, обыгрывающий права человека.

Сыпались предложения, вылетали пробки из бутылок, шампанское не подстегивало воображение, из министров не получилось бы хороших журналистов. Франсуаза Браше в эти разговоры почти не вмешивалась. Эти сеансы вульгарного расслабления вызывали у нее только сострадание. Впереди было столько работы, а тут напрасно теряли время!

Устав изобретать заголовки газет, Бужон проворчал, стараясь, чтобы его не услышала мадам Моро, что неплохо было бы что-нибудь пожевать. Сэндвичи? Он не говорил о том, чтобы поесть, просто перекусить. Небольшим кусочком свежей плоти. Не мог бы Бофор пригласить сюда нескольких девушек, которые…

Но Бофор был не в том состоянии, чтобы слушать, а тем более кого-то приглашать. С расстегнутым ремнем, закинутым за спину галстуком, с подтеками шампанского на рубашке, он лежал поперек кресла и храпел. Кузен Макс не мог не подумать о том, что с таким министром внутренних дел Франция могла спать спокойно. Но он был его начальником, ему он был обязан своим повышением. Такова жизнь, уходя, заключил он.

Пока он рассказывал о своем начальнике, я следил за хозяином «Регалти». Он готовился закрыть свое заведение, мы были последними клиентами. Поставив стулья на столы, погасив свет за стойкой, он подметал пол в зале. Среди опилок и обрывков бумаги позвякивали куски битого стекла. Мне показалось, что Кузен Макс, ловко орудуя метлой, сгребал в одну кучу послушных, как бараны, семидесятилетних, гонял их с одной стороны на другую, а когда метла на время оставляла их, чтобы достать их собратьев, притаившихся под столом, никто и не думал убегать, они принимали отставших с безразличием и снова начинали свой зловещий танец, покорно сметаясь в совок и стройными рядами отправляясь в горнило мусорного ящика.

— О чем ты задумался?

— Я? О тебе, о том, что тебя ожидает. У тебя теперь столько работы…

— Не говори мне об этом!

— Ты будешь продолжать держать меня в курсе дел?

— В курсе дел? Нет, малыш, я не только буду держать тебя в курсе, но, больше того, я посажу тебя на кресло в партере!

18

Надо было придумать название группе, которую ему поручили возглавить. Время фантомной рабочей группы и обязательного соблюдения тайны уже прошло. Однако не надо было — и он это понимал — выпячиваться, следовало проявлять сдержанность в выполнении столь щекотливой задачи. Но при этом Кузен Макс не хотел возглавлять рабочую группу без названия, это было, по его мнению, несерьезно. Он помнил о сдержанности, об опасениях, которые были проявлены при выборе названия проекта, о том, как Бофор в конечном итоге навязал всем название «Семьдесят два». Может быть, и ему следовало бы применить власть и навязать что-то такое…

На первом же заседании он попытался сделать это и включил этот вопрос в повестку дня. Но особого успеха не добился. Члены группы, очевидно, решили, что у них есть более срочные дела, а спорить с этим он не мог. И поэтому удовольствовался названием ГПН, Группа по применению наказаний, название без особой выдумки, которое он оставил для себя. Для себя и для меня. И ГПН вскоре начала заниматься концом, который предстояло уготовить Кандидатам.

Кандидаты! Поскольку члены комиссии не посчитали необходимым ее как-то назвать, они все же согласились с тем, что будущим жертвам надо было присвоить какое-нибудь достаточно понятное наименование, чтобы не волновать их понапрасну. Среди других вариантов были названия Путешественник, Доброволец, Гражданин, Пожилой, Почтенный.