Ночные проповеди - Кен Маклауд Страница 30

– Ну да, здоровенная толстая книга. Проповеди и лекции старины… то бишь прежнего папы. Грэм сказал, что нашел ее в букинистике, попросил передать нашему падре в подарок. Чтобы я, мол, сказал – а отец Лайам все поймет. Я так и сделал. Принес книгу в церковь – в дом на Истер-роуд, – передал нашему падре и говорю: «Это подарок от Грэма, парня из нашей группы. Он сказал – вы поймете». Отец Лайам улыбнулся и пригласил меня на чашку чая, а я – спасибо, мол, машину запарковал плохо, нужно бежать.

– На конверте было что-нибудь написано?

– Ну да, я имя отца Мэрфи нацарапал.

– Зачем? Вы же его сами собирались отвезти? Томас откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Если б вы видели мой дом, вы бы не спрашивали. У меня повсюду конверты валяются. Я по ним штуки всякие распихиваю, маленькие, большие. Я ж по почте дела веду, большей частью. Вот и не хотел, чтобы конверт перепутался с другими.

– Разумеется, вы не хотели, – подтвердил инспектор. – Кстати, а вы, случайно, не записали разговор с Грэмом? Может, ваши контактные видеолинзы или очки зафиксировали, как он клал книгу в пакет?

Томас покачал головой.

– Контакты мне не нужны. Записывать могу и так, оно встроено в эти штуки, – он постучал ногтем рядом с глазом. – Но вот в чем дело: я же говорил, «Анфас» – он вроде «Анонимных алкоголиков». У нас принято отключать все записывающее перед встречей. Никаких телефонов, клипфонов, контактов, искусственных глаз – совсем ничего. Это для нас очень важно. Доверие, понимаете.

– Конечно, доверие важно, – согласился Фергюсон. – Значит, мы можем полагаться только на ваши слова?

– Можете, – заверил Томас так, что стало ясно: на его слово и в самом деле можно полагаться.

«Хорошо бы», – подумал инспектор.

– А сейчас, мистер Томас, – сказал он вслух, – я хочу, чтобы вы как следует подумали, прежде чем отвечать на следующий вопрос. Сейчас офицер Хатчинс вам кое-что передаст.

Хатчинс нагнулась и подняла из-под своего кресла закрытый пластиковый прозрачный пакет с конвертом формата А3, найденным саперами. Томас повертел пакет в руках, рассмотрел с обеих сторон, затем вернул.

– Вы узнаете этот конверт? – спросил Фергюсон. – Пожалуйста, обдумайте свой ответ.

Вопреки предупреждению, Томас ответил без промедления:

– Ну да, это тот самый конверт, который я принес отцу Мэрфи. На нем видно, где углы книги его расперли. А спереди – имя моим почерком. – Он полез во внутренний карман висящей на стуле куртки и достал шариковую ручку. – Вот ей и писал. Можете чернила проверить, если захотите. И почерк мой тоже.

Фергюсон посмотрел на Хатчинс, потом на Полански. Обе сидели такие же обескураженные и озадаченные, как и сам инспектор.

– Мистер Томас, должен предупредить, что далее допрос принимает официальный характер свидетельствования по уголовному делу. Детектив сержант Хатчинс объяснит вам ваши права. Если вы сообщите мне телефонный номер вашего адвоката либо иного выбранного вами консультанта, я передам вам полицейский мобильный телефон, набрав указанный вами номер, чтобы вы позвонили по этому номеру – если желаете, приватно, – но не использовали данный вам телефон для каких-либо иных целей.

Коннор Томас встревожился – впервые за все время допроса.

– Что? Что такое? Я ж ничего плохого не сделал, рассказал вам все!

– Номер, – приказал Фергюсон, доставая телефон.

Томас взглянул на него, запрокинул голову и моргнул несколько раз. Ветеран выглядел пораженным и растерянным, участки естественной кожи побледнели.

– Ну хорошо, как хотите, – сказал он и назвал номер.

Фергюсон посмотрел на настенные часы.

– Время – 15:55. Объявляется перерыв. Допрос возобновится, когда прибудет адвокат подозреваемого.

Фергюсон и Хатчинс направились вслед за Анной Полански по коридору и вышли сквозь парадную дверь наружу, в курилку. Полански затянулась с такой жадностью, будто задыхалась и наконец добралась до трубки с кислородом. Бестактный Фергюсон любил это сравнение и вечно шутил, когда они выходили на перекур. Всех неизменно раздражало то, что гражданским, даже подозреваемым, разрешалось курить в здании, а самим полицейским – нет.

– Да что за хрень?! – выдохнула Полански. – Какой-то полный идиотизм!

– Он что, умственно отсталый? – спросила Хатчинс.

– Нет, он совсем не дурак, – буркнул Фергюсон.

– Да я не имела в виду, что он – дурак. Может, у него мозг поврежден или что-то вроде того.

– Честен до аутичности, – предположила Полански. – Умственное расстройство со знаком плюс.

– Он может говорить правду потому, что невиновен, – заметил Фергюсон. – Его использовали.

– Тогда придется искать этого «Грэма», – заключила Хатчинс.

– Есть одна досадная мелочь – винтовка на лодке Томаса. Из которой недавно стреляли, – сообщила Полански.

– Что-нибудь еще? – спросил Фергюсон.

– Пока пытаемся свести воедино детали, – ответила Полански, покачав головой, затем вздохнула и раздавила окурок. – Пошли, уже пора.

Фергюсон заметил знакомую фигуру, взбегающую по ступенькам: Питера Уилсона, адвоката по уголовным делам.

– Выкури еще одну, – посоветовал инспектор. – Следующий перерыв у нас, похоже, будет не скоро.

Допрос продолжился. Уилсон сел рядом с Томасом. Инспектор проговорил необходимую формальную часть и приступил к вопросам:

– Мистер Томас, на переданном вами пакете остались только следы ДНК и отпечатки пальцев жертвы. Как вы это объясните?

– Легко. У Грэма увечья, похожие на мои. А может, и хуже, он на собрания ходит в кофте с капюшоном и длинными рукавами. По крайней мере вместо рук и лица у него протезы. Тут у меня сомнений нет. Оттого и никаких следов ДНК и отпечатков.

– Хорошо. Криминалистическая лаборатория установила, что внутри конверта остались значительные количества вещества, взорвавшегося в квартире отца Мэрфи.

Томаса эта новость застигла врасплох.

– Моему клиенту необязательно отвечать на этот вопрос, – указал адвокат.

– Может, и необязательно, но я отвечу, – возразил Томас. – По-моему, так оно невозможно. Я видел, что клали в пакет. И это была не бомба, а книга.

– Но взрывчатка могла быть спрятана внутри книги, – предположила Хатчинс, будто подсказывая хороший ответ. – Это возможно?

Томас покачал головой.

– Я в руках ее держал, листал. И ничего там внутри не было. Я сказал Грэму, что подарку падре очень обрадуется, сильно он любит старину Бенедикта. С тем я книжку отдал, а Грэм ее положил в конверт и запечатал.

– Кто-нибудь еще присутствовал при этом?

– Ну нет, – Томас поморщился. – Собрание-то кончилось уже. Мы последние остались в комнате. Прибраться и все такое.