Самец взъерошенный - Анатолий Дроздов Страница 30

«Резервации. Как для американских индейцев».

– Смешанные браки в Паксе запретили. Жен-нол и детей, которые походили на матерей, у людей отобрали.

«Апартеид…».

– Не все люди подчинились этому. Случилась резня, в которой погибли многие. Нолы одержали верх – ведь люди научили их сражаться. С той поры на протяжении веков люди жили отдельно. Чтобы удлинить век нол, мы брали у них мужчин, держали их в храмах для семени, а через пять лет возвращали обратно. Людям ведь тоже нужно размножаться. Однако мальчики у нол перестали рождаться. Жрицы говорили, что так хочет богиня и что это даже к лучшему. Ведь женщины у нол всегда главенствовали. А семя, необходимое для продления рода, всегда найдется. В том, что они ошибались, стало ясно, когда случился мор.

– Давно?

– Тридцать лет назад.

– Как это случилось?

– После появления легиона прошли века. У нас имелось сильное государство, в котором жили миллионы нол. Наши дети учились в школах, имелись свои врачи, строители, ремесленники и даже художники. Набеги сарм не представляли угрозы – их легко отбивали. Но тут из старого мира пришли люди. Они называли себя «фармацевта» и знали латынь. Они рассказали, что строили дом и случайно нашли проход. Пришлые говорили чудные вещи. В том мире, с их слов, люди ездили на повозках без лошадей и летали на железных птицах. «Фармацевта» сказали, что пришли с миром, попросили позволения брать понемногу землю, воду и животных. Сенат после дебатов им это разрешил: пришлые не представляли угрозы. Но вскоре «фармацевта» захотели построить свой город. Сенат заподозрил обман. Для чего люди брали землю, воду и животных? Не затем ли, чтобы вначале разведать, а после завоевать Пакс? Город – опорный пункт, необходимый для покорения страны. Пришлым велели уйти. Они подчинились. А после случился мор.

– Сразу после ухода?

– Через год. Это были страшные дни. У людей начинался жар, из носа и ушей текла кровь, их рвало, и рвота тоже была кровавой. Умирали все заболевшие. Трупов было так много, что их не успевали закапывать. Города, где обитали люди, и сегодня стоят пустые.

«Похоже на эпидемию лихорадки Эбола…»

– А нолы болели?

– Нас болезнь не затронула.

– Что было дальше?

– Сенат спохватился. Нам грозила большая беда – могли переродиться в обычных нол. А те тупы и ленивы, не любят учиться и способны только к простейшей работе. Живут большими семьями, мужчины у них не работают, пропитание добывают жены – их по нескольку у каждого самца. В три года нола беременеет, в пятнадцать прекращает рожать. К двадцати – умирает. Наша цивилизация неизбежно рухнула бы. Потому несправедливые законы отменили. Взамен приняли новые, защищавшие людей как великую ценность. Только было поздно: людей не осталось.

– Как объяснили мор жрицы?

– Гневом Богини-воительницы – она, дескать, рассердилась за изгнание пришлых. Когда «фармацевта» вернулись, их встретили гимнами. «Фармацевта» сказали, что дадут нам мужчин – за золото. Сенат согласился. Он согласился бы на любые условия. Так в Роме появились мужчины из вашего мира.

– У сарм они есть?

– Нет. «Фармацевта» с ними не дружат. Поэтому человек для сарм огромная ценность. Они называют его «муш». В прежние годы сармы совершали набеги и захватывали наших мужчин. Они знают цену крови людей, влитой в их жилы. Поэтому попытались отбить и вас.

– Расскажи мне про Дни.

– Ты и об этом знаешь? – удивилась Вита.

– Сказали.

– Это время, когда женщина готова зачать и поэтому чувствует непреодолимое желание. У обычных нол Дни случаются раз в год. У кварты – два или три. Димидия испытывает Дни чаще, а треспарта или комплета – почти каждую луну.

– Что вы делаете в это время?

– Пьем хину – она отбивает желание. А потом и Дни проходят… Порошок употребляют только димидии и треспарты. Нолы и кварты, если у них есть деньги, в это время идут в храм или совокупляются со своими. Когда мы носим дитя или кормим его грудью, Дни не наступают.

– А в лупанарии ходите?

– Не у всех есть на это деньги. К тому же луп мало. Поэтому некоторые димидии и треспарты принимают на ложе мужчин-нол. Это считается низким, поэтому делается втайне. От таких соитий рождаются кварты. Матери отдают их нолам: не хотят растить, чтобы не подвергнуться остракизму. Нолы охотно берут кварт. Эти девочки сообразительны. В шесть-семь лет кварта уже может работать и кормить приемную мать.

– А когда взрослеют другие?

– Димидии – к двенадцати, треспарты – к четырнадцати годам. У комплет зрелость наступает еще позже. Чем больше в ноле людской крови, тем дольше она растет.

– Потому «кошкам» по пятнадцать-семнадцать?

– Большинство девочек пришли в турму в двенадцать.

– Сколько в Паксе людей?

– Нол – больше двух миллионов.

– А людей?

– В храмах служит менее сотни. Луп в два раза больше. Остальных можно не считать. Это или старики, или заключившие контракт с женщинами, как Бранко. Они не могут иметь детей.

– Мало! – сказал я, прикинув.

– Поэтому мужчины ценны. Отношение к ним особое. Если мужчина убьет нолу, его оштрафуют – и только. К пришлым не применяют пыток, казнить их запрещено. А вот за покушение на жизнь пришлого ноле не поздоровится.

Я хмыкнул. Она поняла.

– Лавиния – плохая женщина. У нее нет детей, и она ищет в мужчинах наслаждения. За покушение на тебя ее накажут.

– Не думаю! – возразил я.

– Даже верховный понтифик не спасет дочь, если выдвинуть обвинение.

– Кто это сделает?

– Или ты сам, или же храм Богини-воительницы, которому принадлежит твой контракт. Только Лавиния – дочь понтифика, поэтому храм промолчит. Но ты полноправный гражданин Рома…

– С каких пор?

– Как только ступил на землю Пакса.

– Я не просил гражданства. И контракт с храмом не заключал.

– Ты подписал его с «фармацевта», а те переуступили его храму. Все по закону. Когда наденешь браслет, контракт вступит в силу.

– По нашим законам обман людей с целью дальнейшей насильственной эксплуатации – преступление.

– Здесь ваши законы не действуют.

– Плохо, – сказал я. – Не пойми меня превратно. Я понимаю ваши проблемы и сочувствую вам. Если бы мне рассказали об этом в России, я бы, возможно, согласился. Но меня заманили сюда обманом и пытаются превратить в раба. Поэтому я не участвую.

– Заставят.

– Как?

– Лишат сна или пищи. Могут мучить. Ты будешь вопить от боли, но следов не останется. Кончится тем, что тебя свяжут и возьмут семя без позволения. Жрицы это умеют.