Цитатник бегемота - Ярослав Смирнов Страница 30

Тщетно красные лучи-нити обвивались вокруг чудовища — он их, казалось, вообще не замечал: полз и полз себе упорно дальше.

Иван отшатнулся и опустил сумку, закрыв ее. Красное солнце погасло.

— Прыгай в зеркало! — заверещали тотчас из сумки.

— В какое?! — озираясь, заорал Иван.

— Осталось одно — прямо за змеем!..

Иван увидел, что действительно, самое большое зеркало, которое раньше висело за спиной у князя, уцелело. Ничего сейчас в этом зеркале не отражалось: только мутное переливчатое багровое марево, обрамленное позолоченным дубом.

Змей был уже совсем близко, злобно пялился и разевал чудовищные свои глотки. Иван коротко разбежался и сделал отчаянный прыжок, пролетев над головами экс-феодала. Скорости разбега не хватило, но, оттолкнувшись от змеиной туши, Иван головой вперед влетел прямо в багровый туман.

Он открыл глаза, потом огляделся. Приподнявшись, посмотрел на себя, на свои руки, одежду. Тряхнул головой, отгоняя сонливость.

Иван находился снова в каком-то большом помещении: почему-то мелькнула мысль, что это храм. Все кругом было из светло-серого грубого камня: стены, пол, колонны, круглый стол, сиденья с подлокотниками и высокими спинками вокруг стола, на одном из которых сам Иван и находился, — все было каменным.

Он пошевелился и еще раз оглядел себя. Одежда представляла собой черную хламиду непонятного покроя: как Иван ни искал, ни меча, ни сумки с могучими языками (правы были классики, мельком подумал Иван, иногда пистолеты — это сущие пустяки) рядом не оказалось.

Зал был пуст: ни человека, ни звука, ни шороха. Впрочем, не совсем так: где-то со спокойствием метронома капала вода.

Иван устроился поудобнее. Последнее, что он помнил, было падение в багровое никуда, падение, как ему показалось, долгое, очень долгое и бессмысленное. Собственно, скоро он перестал это падение ощущать: просто повис в пустоте, и все. Только обломки миров и воспоминаний о них и о тех, кто их когда-то населял, проносились мимо, не задевая тела и не трогая души.

Он падал так долго, что устал: утомление вошло в его сущность, наполнило тоскою и ощущением заброшенности, столь незнакомым, непривычным и непонятным, что тут, видимо, он и очнулся. Кто-то услужливо предложил ему этот зал и это каменное кресло; кто-то словно бы в насмешку обрядил его в эти тряпки… хотя переодевание, происходящее нечувствительно, стало вполне своеобычным делом. По крайней мере в этих палестинах.

Иван услышал легкий шорох и поднял голову. За столом невесть откуда появился человек в такой же, как и у Ивана, черной одежде. Что-то знакомое почудилось в лице человека, в движениях, которые он совершал, устраиваясь поудобнее, в его мимике… О! — подумал Иван, да ведь это же я сам — собственной персоной.

Он не удивился и с любопытством посмотрел на двойника: все-таки не каждый день видишь себя со стороны во всей красе — не в зеркале, когда можно принять для собственного успокоения на пару минут вид гордый, значительный, а подчас даже и умный, но вот именно так — подглядев нечаянно неловкость позы, тупой взгляд и глубокомысленное ковыряние в носу. Хотя сейчас двойник, конечно, в носу не ковырялся.

Начинать разговор Иван не спешил: с какой стати? Двойник, по его мнению, выглядел, честно говоря, не очень; Иван считал, что вид у него гораздо более мужественный и независимый. Но что, в конце концов, поделать, вздохнул он про себя: неча, как известно, на зеркало пенять…

Пауза затягивалась. Иван номер два тоже пристально, с каким-то юмористическим выражением лица разглядывал свой прототип и тоже не собирался, судя по всему, первым начинать беседу.

Иван слегка пошевелился, и тогда его двойник, кашлянув, произнес:

— С прибытием. Поздравляю: первый уровень ты прошел благополучно. Могло быть хуже.

— Какой первый уровень? — не понял Иван.

— Ну, как какой… Не компьютерной же игрушки. Тебе же говорили, что ты должен идти постепенно дальше, в сторону заката…

— Какого такого заката? — перебил его Иван. — Тут и солнца-то нету…

— Ну, это так я запад называю. Ты…

— Какой запад? — снова перебил его Иван. — Говорили, что куда-то вниз…

Двойник небрежно махнул рукой.

— Вниз, на Запад, — какая разница?

— А по-моему, это совершенно различные вещи, — возразил Иван.

— Это по-твоему, — хмыкнул двойник. — Я вижу, что ты все равно мало что понимаешь. Думай. Командир обязан думать, а не только чем-нибудь махать… Уровни тебе непонятны, да? Плюнь на это. Считай, что уровень — это только число, число само по себе, выражение не количества, а идеи-силы, и у каждого свой характер, своя антология, своя символика и своя судьба: можешь предположить, к примеру, что ноль — латентность, единица — открытие сущности, двойка — эхо и так далее. Путешествуя здесь, в небытие, ты проходишь от начала времен и до скончания века, ты находишь и обретаешь, теряешь и теряешься, понимаешь и обманываешься… а главное — идешь вперед, и только вперед, избранник.

— Ну, раз я избранник, — криво усмехнулся Иван, — значит, мне и задумываться ни о чем не надо? Все само, сделается?

— Ничего подобного. Совершишь ошибку — пеняй на себя. И последствия твоей ошибки коснутся не только тебя лично, но и многих, многих других… а по сути — всего твоего мироздания.

— Ну хорошо. Не буду спрашивать, почему именно я избранник, хотя это и непонятно… но что такое, собственно, избранник?

Двойник отвел глаза, помолчал и задумчиво проговорил:

— Выбор. Проблема выбора была всегда и всегда будет…

— Ты-то что об этом знаешь? — хмыкнул Иван. — И вообще — кто ты, собственно, такой?

— Я — твой двойник, — сказал двойник просто. Иван невесело усмехнулся.

— Да? — произнес он с мрачной иронией. — Это, пожалуй, я и сам вижу… только непонятно, из зеркала ты или из Зазеркалья… Так что и из чего выбирать?

— А я не знаю.

— Понятно, — кивнул Иван. — А ну как я вернусь обратно и выясню что к чему? Двойник помотал головой.

— И не думай об этом. Считай, что ты в загробном мире, а оттуда, как известно, обратной дороги нет. Можно идти только вперед — авось выберешься.

— В данный момент мы в загробном мире? — уточнил Иван.

— В какой-то степени, — уклончиво ответил двойник.

— Что значит — в какой-то степени? — поразился Иван.

— А миры, в том числе и загробные, могут быть втиснуты друг в друга, как матрешки. Могут быть и перепутаны. И в каждом есть своя передняя — или приемная.

— Врешь небось, — с укоризной сказал Иван.

— Может, и вру, — легко согласился двойник. — Здесь, кстати, постоянно, еще раз повторяю, постоянно врут в разных формах. Ты это имей в виду и все проверяй на своем опыте.