Балансовая служба - Андрей Егоров Страница 30

Ивана Васильевича водворили в подвал, на причитающуюся ему территорию, в зловонный отвратительный угол, выбранный для него балансировщиками. Тринадцатый и Двести тридцать седьмой улыбались, покидая место заключения. Митрохин с тоской оглядел серые стены. Взгляд его уперся в цветастые журналы мод. Он взревел и изо всех сил пнул швейную машинку. Напрасно. Только пальцы отбил. Прыгая на одной ноге, Иван Васильевич сдерживал рвущийся наружу крик. Ему не хотелось, чтобы крепкие, здоровые балансировщики торжествовали, наслаждаясь его страданиями.

«Не дождетесь!» – пробормотал Митрохин, сел за машинку и бодро застрочил. Он проводил очередной шов под стук протыкающей ткань иглы и ворчал себе под нос бодрый мотив. В его лице читалась холодная сосредоточенность, только уголки губ подрагивали, выдавая напряжение. На этот раз у него было больше времени до наступления ночи, и он надеялся, что успеет закончить брючный костюм для полных дам. Может, тогда балансировщики накормят его по-человечески и не станут бить?

Впрочем, Иван Васильевич не питал иллюзий. Он уже понял, что такое чувство, как жалость, у его мучителей отсутствует напрочь.

* * *

Утром за ним явился Тринадцатый. Поднял, как обычно пинками. Иван Васильевич закричал, что почти доделал работу, сшил великолепный брючный костюм для полных дам. Джинн глянул на сделанное с неохотой, схватил неумелое творение за брючины и разорвал. Пошел на Митрохина.

Пудовый кулак врезался ему в грудь. Банкир забился в угол. Думал, что Тринадцатый будет продолжать в том же духе, мстить ему за побег, но в подвал спустился Двести тридцать седьмой, вручил пленнику лопату, и джинны повели его по привычному маршруту во двор – вскапывать мерзлую землю.

По дороге они о чем-то спорили не по-русски.

То и дело останавливались, упираясь друг в друга лбами. Один раз даже стали визгливо кричать.

Некоторое время Митрохин мог наблюдать балансировщиков на лужайке. Они стояли, вперив друг в друга неподвижные взгляды, молча. Только ожившие лица беспрестанно меняли выражения. Потом оба развернулись и скрылись за домом. Никто не остался наблюдать за ним. То ли они решили, что после вчерашнего он больше не предпримет попыток побега, то ли у них появилось столь важное дело, что им было не до похищенного банкира.

Митрохин задумчиво поглядел в сторону леса т – не попробовать ли удрать? – не решился, ударил лопатой, вгоняя ее в грунт, и услышал:

– Эй, есть тут кто?

Голос был знакомый. Митрохин на окрик предателя никак не отреагировал. Кто его знает, может, похитители таким образом его проверяют – сидят в доме за занавесками и ждут, пока он кинется в бега.

– Эй, ты! – крикнул Алексей, его лохматая голова показалась над забором. – А где мои парни?

– Пошел ты, – ответил Митрохин. Общаться с мерзавцем не хотелось.

– А ты, стал быть, работаешь.

Иван Васильевич ничего не ответил, только покрепче сжал черенок лопаты.

– Молодец, – продолжил Алексей, подтянулся и уселся на забор, свесив ноги. – А ты не злись на меня. Чего ты злишься-то?

Митрохин вбил лопату в землю, чувствуя, как ноют натруженные за неделю мышцы рук и болью отзывается непривычная к тяжелому физическому труду спина.

– Ты бы на моем месте так же поступил, наверное… Нет, ну ты чего молчишь, а? Я тебе серьезно говорю. Мне денег, знаешь, сколько заплатили, чтобы я ни о чем не спрашивал?.. Нет. Ну до чего злой…

– Пошел ты! – повторил Митрохин и сплюнул.

– А я, промежду прочим, надеялся тебя тут застать, – поделился Алексей.

– Зачем? – Иван Васильевич поглядел на него угрюмо, размышляя: не запулить ли в болтуна комком грязи? Ах, как славно он полетел бы вверх тормашками с забора.

– А слова твои у меня из головы не шли, – сказал Алексей. – Я ведь браткам этим домик не свой сдаю. Приятельский. Приятель меня попросил, пока он в отъезде, последить тут за всем. Ну я и, ить, слежу. Как могу…

– Какое мне до этого дело?! – Митрохин навалился на лопату и вывернул большой кусок земли, правда, при этом едва не сломал черенок.

– Злисся на меня все? Напрасно… Слушай, мил человек. Мое ведь дело маленькое. Мне важно свои деньги получить. А платят они, как я те уже поведал, изрядно. Так что мне и дела никакого нет, за что они тебя поймали. За что держат. Понял?

– Как соучастник пойдешь, – пообещал Митрохин.

– Я-то? – поразился Алексей. – Это с какой такой радости. Я всего лишь домик сдал иродам.

Знать не знаю, что они тут делают. Может, детишек малых живьем солют, а может, бомбу готовят – мавзолей Ленина подорвать. Мне до того дела никакого нету.

– Беспринципный ты человек, – сказал Митрохин, продолжая копать упрямо, не удостаивая предателя даже взглядом.

– Не правда твоя. Я – самый принципный и есть. Только принцип у меня один – главный. Думай поболе о себе да поменьше об окружающих.

И будет тебе спокойно и хорошо.

– Слушай, ты, – Митрохин убрал лопату и уставился на Алексея с ненавистью, – чего тебе от меня надо?! Отвали! Понял?!

– Говорю же, слова твои мне в душу запали, – предатель огляделся кругом и спрыгнул с забора во внутренний дворик. – А где эти-то?!

– Откуда я знаю, – буркнул пленник.

– Странные они какие-то, между прочим, – сказал Алексей, – они мне спервоначала уже странными показались. А как вчера я на них глянул, так еще больше убедился, что они с придурью. Есть такое, да? На наркоте, что ли, сидят? Кто они такие, ты говорил вчера? А то я запамятовал.

– Ты же все равно не поверишь, – банкир глянул на предателя угрюмо.

– А ты попробуй все ж таки.

Митрохин вздохнул, проговорил нехотя:

– Джинны они.

– Так уж и джинны? – скривился Алексей.

– Так уж и джинны.

– А то, что ты тут у них огородик копаешь, это они желание твое исполняют, что ли, да? – Алексей хлопнул по ляжкам. – Вот умора! Ты чего, похищенный, умом тронулся или комедию ломаешь?

Митрохин ничего не ответил. Только скрипнул зубами от злости, оглянулся на дом, откуда за ним предположительно наблюдали балансировщики, и перехватил лопату поудобнее.

– Слышь, похищенный, – не отставал Алексей, – а с чего ты взял, что они джинны? Может, потому, что они джин просроченный хлестают? – Он опять захохотал. – Не, ну умора чистой воды. Оборжаться.

– Ты сюда поизгаляться пришел? – спросил Митрохин. – Или помочь мне хочешь?

Алексей сразу замолчал, оглянулся – никто не слышит, и прошептал:

– Я чего подумал, ты ж небось богатый дядя.

Так? Дык, может, мы с тобой сговоримся. Али как?

– Конечно, сговоримся, – ответил Митрохин, – не был бы ты таким дураком, мы бы с тобой еще вчера в лесу сговорились. Денег у меня много.