Охота на волков - Маркус Кас Страница 30

Так, Игорек, оставить панику, это всего лишь девчонка. Да, ее батя способен превратить твою жизнь в череду увлекательнейших событий и незабываемых приключений. Но, в конце концов, меня попросили за ней присмотреть. А это будет проще сделать, торчи она у меня под носом.

Выдохнув с этой мыслью, делаю вид, что очень занят своим нарядом, закатывая рукава, чтобы не мешались. Все таки не сдерживаюсь и реагирую на смешок слева, слишком он близко звучит.

Как и думал. Высокомерный наследник, идеально причесанный, гладко выбритый и еще и надушенный чем-то. Холодный взгляд, нарочито медленно рассматривающий мой пиджак. Пытается переиграть в гляделки, поливая презрением.

Кое-то позабыл о манерах. Нельзя так долго и нагло смотреть, даже не представившись. Я вежливо улыбаюсь и наклоняюсь в его сторону, понижая голос, но недостаточно для того, чтобы нас никто не услышал.

— Слушай, я конечно польщен твоим вниманием, но я не по этой части, уж прости.

— Что? — парень удивленно поднимает брови.

— Натурал, говорю. Девушки мне нравятся, ничего личного.

Сзади кто-то хрюкает, давясь смехом.

— Да как ты… — он задыхается от возмущения, краснея.

Но в этот момент до нас доходит Разумовская со свитой. С ней Илена и Анна Эратская, огонь и лед. И надутый парень, которого я видел еще при первой встрече, в парке. Именно он и представлял ее нам со всем возможным пафосом.

Такой же зализанный и манерный, услышав мою последнюю фразу, он вдруг расплывается в очень приятной и пугающей улыбке, предназначенной моему собеседнику. Тот закашливается и резко отворачивается.

Никто не подскакивает с поклонами и «высочествами» и я понимаю, что даже принцессы касаются принятые негласные правила.

Девушка по очереди здоровается с нами, неожиданно обращаясь ко мне коротко, по имени. Сто пар ушей, сейчас направленных на нас, естественно это слышат и по аудитории проносится вздох. Да она издевается!

Разумовская, довольно улыбнувшись произведенному эффекту, усаживается передо мной. Я переваливаясь через парту, невоспитанно утыкаясь в ее ухо и шепчу уже еле слышно:

— Высочество, с чего это я удостоился такого внимания?

Ольга вздрагивает от неожиданности, фыркает и шепчет в ответ, чуть повернувшись:

— Белаторский, ты совсем дурак?

— Допустим, — соглашаюсь я. — Но это вряд ли достойная причина.

— Тебе так неприятно мое внимание?

Это подстава, я в курсе. Правильный ответ тут может только один.

— А тебе так приятно всеобщее обсуждение? — не сдаюсь я.

— Игорь, — она деланно вздыхает. — Ты вот сейчас привлек гораздо больше внимания, пока со мной шепчешься.

Вижу как дергается уголок ее губ, сдерживая смех. И только сейчас соображаю, как это выглядит со стороны. Быстро отстраняюсь, садясь на место. И успеваю словить пару охреневших взглядов.

Похоже, девчонка решила поиздеваться над юными аристократами, а меня выбрала прикрытием. Возможно, чтобы сразу отвадить других. А возможно, чтобы посмотреть кто как себя в руках держит. Она, конечно неугомонная, но точно не дура.

Мне остается либо подыграть, либо переиграть. Главное, не доиграться. Что мне теперь, за хвост ее дергать? Вроде не школа, взрослые люди. Пусть сейчас эти взрослые и вылупились, как дети.

Ладно, посмотрим насколько далеко зайти ей хватит смелости. С тем, что без скандалов не обойдется, я уже смирился. Только вот боюсь, что бате наши шутки не зайдут.

Друзья же всю эту сцену сидят с невозмутимым видом, как и положено. Только Каритский пихает меня в бок, кивая на сверлящего меня злым взглядом здоровяка в паре рядов внизу.

Бедняга чуть шею не свернул, буравя меня своими прищуренными светлыми глазами.

— Поклонников у тебя прибавляется, — радостно сообщает рыжий. — Сам княжич Зангин удостоил такой чести.

Вспоминаю род Зангиных. Тоже палачи империи, но если Панаевские отвечают за правосудие, пусть и своеобразное, то Зангины исключительно за наказание. Их бог-покровитель Шемзу, с говорящим эпитетом «господин крови» и «убийца душ». Не задаются у меня нормальные отношения с палачами…

А вот Саша может оказаться очень полезным своим знанием в лицо каждого наследника, а уж тем более наследницу. Если общие знания по великим родам я подтянул, то их внешность запоминать было выше моих моральных сил.

— Ты чему так радуешься то?

— Ну, похоже на вас уже можно принимать ставки.

— В смысле? В академии запрещены любые драки, выгонят в один момент, — недоумеваю я, смотря на уверенную ухмылку рыжего.

— Ну… — многозначительно тянет он.

— Так, чего я не знаю? — я сразу напрягаюсь.

Но тут снова хлопает дверь и заходит преподаватель, своим появлением пресекая все разговоры. Каритский делает такой загадочный вид, что меня так и подмывает дать ему затрещину и вытрясти информацию.

Мужик, уже в годах, но резвый и отчаянно жестикулирующий, прямо от двери начинает бубнить:

— Меня зовут Марк Антонович и нас с вами, уважаемые студенты, ждет интереснейшая лекция о величайшей эпохе в истории человечества…

Врет мужик обо всем, кроме имени. Ничего интереснейшего в том, как в течение века все живое последовательно вырезало друг друга, нет. И голос у преподавателя, под стать теме, оказывается нудный и монотонный. Настолько, что ловлю себя на том, что клюю носом, вырубаясь.