Русалка - Кэролайн Дж. Черри Страница 30

— А ты все еще не спишь, — сказал то, стараясь говорить полушепотом и осторожно пристраивая у стены свой посох. — Я не собирался беспокоить тебя в такой час.

Вряд ли кто-нибудь смог врать такому человеку, как этот старик, Саша сам пришел к такому выводу. Он подошел к столу и налил Ууламетсу полчашки водки.

— Мой приятель собирается уходить отсюда. Что-то ему не понравилось здесь.

Старик, слегка нахмурясь, взял чашку и, склонившись над столом, медленно выпил.

— Мне это не удивительно.

— Мой приятель и я… — тут Саша сделал паузу и поклонился. — Мы хотим отправиться в Киев, хозяин. Мы хотим оставить вас.

— И это после того, как сначала попытались ограбить мой дом…

— Это было лишь одеяло да связка репы. Но больше ничего.

—… без всяких угрызений совести.

— Мы понимали, что ничего не должны вам, мой господин. Ведь в конце концов, мы не воры. Вот чего только мы не понимаем: что же все-таки вы хотите от нас? И мы хотим, чтобы вы сказали нам об этом.

— Ха. — Ууламетс выпил еще, вытер свои тощие седые усы тыльной стороной ладони. — Сказать тебе?

Саша глубоко вздохнул и сложил ладони, чтобы кончики пальцев касались друг друга, как это делают торговцы на ярмарках.

— Но в дорогу нам нужна связка репы и одно одеяло. Неплохо бы еще и связку вяленой рыбы, а если бы вы могли отвезти нас на лодке до Киева, мы были бы вам очень благодарны.

Ууламетс пристально смотрел на него, неподвижными, как у волка глазами, а потом ухмыльнулся, так же весело и приятно, как, возможно, это мог седлать добрый домовой.

— В Киев?

— Да, господин, если вы можете. Если же нет…

— Я не хочу.

— Тогда нам потребуется одеяло, репа и рыба. Ну, еще нужна чистая рубашка и подходящий кафтан для Петра. Ведь он все-таки не простого звания, он не может идти в таких лохмотьях.

— Да, уж в этом я уверен. Человек из общества, где не привыкли утруждаться: там все легкое, и руки, и душа и еще более легкая мораль.

— Но он не вор. Никто из нас не вор и никогда им не был. — Голос мальчика начал дрожать, и он очень боялся, что может все испортить. — Мы собираемся заплатить за все, что возьмем, но дело в том, что вы не хотите брать деньги. Я предложил отработать за все это и выполнил свое обязательство. Теперь мы должны бы быть в расчете. Чего же вам еще надо? — Его голос сорвался, а подбородок предательски задрожал. — Если вы предложите сделать что-то еще, что на ваш взгляд уравняет наш счет, то мы готовы сделать все, что лежит в пределах здравого смысла.

Ууламетс упорно не сводил с мальчика своего волчьего взгляда. Он сделал еще глоток, поставил чашку на стол и встал, выпрямившись во весь рост.

— Предлагаешь сделку, а?

— Только в обмен на те вещи, которые нам нужны, господин. Еще нам бы очень хотелось, чтобы вы доверяли нам и не устраивали никаких обманов.

— А ты очень осторожный малый.

— И не готовили нам никаких неожиданных случайностей.

Ууламетс повернулся и сделал несколько шагов в сторону очага, где спал Петр. Там он остановился и почесал затылок, взъерошив седые волосы, словно раздумывая о чем-то, затем медленно повернулся и взглянул на Сашу.

— Да, да. Очень умный и ловкий малый, — сказал Ууламетс, опять переходя на полушепот. — Предположим, что у меня есть виды на тебя.

— Что? — спросил Саша.

— У меня нужда в умном парне. И это мне может понадобиться завтра ночью, если кое-что произойдет.

— А что нужно делать?

— Выкапывать корни. — При этом на губах старика появилась улыбка, скорее напоминающая звериный оскал. — Но придется делать и кое-что еще. Возможно, что эта работа займет несколько ночей. Во всяком случае, пока я не найду то, что ищу.

Он подумал, что наверное был дураком, раз собирался спросить согласия у Петра, но все-таки вовремя вспомнил, что сказал бы Петр по этому поводу. В то же время ему непременно хотелось знать, что же именно толкнуло его на сделку с Ууламетсом.

Что было сильнее: случай получить работу или тяга к колдовству, которым несомненно обладал Ууламетс?

— Вот и все, что я хочу от тебя, — сказал старик. — А когда я получу то, что хочу, ты можешь забирать свою репу, свою рыбу и два одеяла. Когда у меня хорошее настроение, я бываю щедрым.