Фатальное колесо. Шестое чувство - Виктор Сиголаев Страница 30

– Ну… десять на тридцать… триста, триста десять. Если не февраль…

– Да хоть бы и февраль! Все равно больше, чем твои двести. Неслабо?

– Ну так. Неслабо. И что за подработка?

– Правильный вопрос. Его ты тихо и задаешь счастливому соседу, крича про себя во весь голос: «Как? Почему? А как же я? Я ж не хуже? Тоже хочу!» А сосед и говорит: «Готов с тобой поделиться, мой добрый сосед, своим интимным секретом». И рассказывает следующее. Мол, помнишь, соседушка, бабка моя померла в деревне Гадюкино да дом внучку оставила после себя древний. Ты, мол, помню, и че? Оказывается, что твой сосед за тыщу продать его умудрился, сам того не ожидая. Еще мотоцикл хотел купить, да всем вокруг об этом рассказывал. «Иж-Юпитер Спорт», подержанный. Так выясняется, хорошо, что не купил! В дело вложил.

– В какое дело? В долг дал? Под проценты? – предположил Аниськин. – Так это… тысяча… и десять рублей в день. Получается, процент в сутки? Триста шестьдесят пять процентов годовых? Ерунда. Так не бывает.

– А вот и бывает! – усмехнулся я. – И ты почти угадал. Только он не в долг свои деньги отдал, а вклад совершил. К примеру, в контору под названием «Честная пирамида», которая недавно открылась где-нибудь на Большой Морской, тут рядом с кондитерской, в людном и оживленном месте и, забрав у соседа его кровную гадюкинскую тысячу, выплачивает ему ежедневно червонец!

– Которых хватит всего на сто дней! Не поверю.

– Ты и соседу своему говоришь так же, мол, брешешь! А он: «Не веришь? Так положи в «Честную пирамиду» не тысячу, а… скажем, червонец. Каждый день будешь получать по десять копеек. На бесплатную мороженку. А стоху положишь – по рублю за сутки, как с куста. Можно уже и в ресторанчике харчеваться. Ежедневно. И на халяву!»

– И что дальше?

– Ты дядька недоверчивый, практичный, на пробу кладешь свои кровные десять целковых на этот странный депозит. А на следующий день получаешь на руки обещанный гривенник. Один процент с червонца. И на следующий день столько же. И на следующий, и еще, и еще. Через десять дней – у тебя уже целый рубль набежал! Все по чесноку: стабильность – наше всё. Одна лишь проблема: у тебя рубль, а у соседа – целая стоха! А у другого соседа, бухарика, к которому первый сосед, тот, что в очках, заходил после тебя, – уже полстохи: пять червонцев, да за красивые глазки! Что ты чувствуешь? Только честно?

– Досаду, наверное…

– Жабу ты чувствуешь у себя внутри, огромную пучеглазую жабу, которая сосет своим безгубым ртом твою больную печенку и спать не дает по ночам, квакая пронзительно. Но ты все равно не веришь, больно много жуликов повидал в своей жизни и знаешь почти наверняка, что эта контора, как ее бишь, «Честная пирамида» – это всего лишь очередные разводилы!

– Кто такие разводилы?

– Умиляет, что это у меня мент спрашивает. Разводилы – это те же жулики, только определенной масти. Мошенники.

– Так бы сразу и сказал! Статья сто сорок третья Криминального кодекса УССР.

– Я так и сказал. Дальше слушаешь?

– Слушаю.

– Тебе обидно, и ты пытаешься доказать соседям, что их обманывают, что червонцы им платят из тех денег, что они сами же и положили на вклад. И это, между прочим, святая правда. «Ага! – кричишь ты. – А вы попробуйте снять назад свои тысячи! Вам никто их обратно уже и не отдаст». Они пробуют, причем оба, так как ты был очень убедителен, и им… возвращают их денежки. По тысяче! Плюс к тому, что один уже заработал сто рублей, а другой – пятьдесят. Они уже в наваре!

– А как так?

– А так! Думаешь, только два твоих соседа деньги вложили? До них еще сотня умников принесли в «Честную пирамиду» свои кровные. Каждый по тысяче. И каждый уже заработал по стохе. А тут пошла чистая математика: сто вкладчиков по тысяче – сто тысяч. Так?

– Так.

– Ну и почему бы двум недоверчивым и не вернуть их деньги с этой суммы? Две со ста. В качестве рекламы! Чтобы остальные девяносто восемь убедились в честности конторы и покрепче насадились бы на крючок. Согласен?

– В принципе…

– В фигинципе! Считаем дальше: за десять дней каждый клиент получил по сотне, это десять тысяч в расход. Твои гривенники мы не считаем. Итого, чистая прибыль конторы – сто тысяч минус десять, минус две рекламных: восемьдесят восемь тысяч рубликов!

– Но ведь им ежедневно еще по червонцу каждому нужно выплачивать. Это – по тысяче в день! Хватит… всего на три месяца. Всего-то!

– Правильно. Именно так ты и продолжаешь убеждать своих соседей. Мол, девяносто дней пройдет, и кончатся ваши денежки. А сам на всякий случай кладешь уже не червонец, а… скажем, сотню с получки: по рублю в день – мелочь, а приятно. А если и сгорит – не так обидно, как тысяча. Положил и живешь себе дальше, дни считаешь, дабы правоту свою доказать честному народу.

– Ну, допустим, прошло девяносто дней и деньги кончились. Что дальше?

– Не допустим, а прошло, и именно девяносто дней. Соседи тобой предупреждены, сидят, трясутся, ждут судного дня и краха своих наивных мечтаний. К расчетному часу, скажем, к полудню на сто первый день бегут в кассу и… барабанная дробь… каждый получает еще по червонцу к тысяче, который один чуть раньше, другой на пять дней позже уже отбили! На руках по тысяче, на вкладе по тысяче и червонец – начало третьей тысячи. Да где ж такое в стране Советской видано?!

– Объясни, откуда деньги? Что-то тут не так.

– А кто сказал, что за три месяца в конторе так и осталась всего лишь сотня вкладчиков? А их уже… ну, пусть… три сотни! Посчитаем?

– Ну…

– Триста вкладчиков – триста тысяч сейчас в лапах мошенников. На первую сотню, с разбегом туда-сюда, сто тысяч уже ушло. Народ приходил неравномерно – еще пятьдесят тысяч откидываем. Остается половина, сто пятьдесят кусков! Ну, пусть… будет сто, пятьдесят штук дарю – на представительские, рекламные и накладные расходы. Форс-мажор, опять же, да пара недоверчивых, что вклады свои сняли обратно… Сто тысяч чистой прибыли!

– Но с них каждый день…

– Правильно! Каждый день на триста человек уплывает в общей сложности три тысячи. Сто кусков хватит на… э-э… два на ум пошло… ну, где-то на месяц. И что, ты думаешь, за четыре недели никто больше со своими денежками не придет?

– Наверное… придет.

– Умолять будут взять их в дело! А знаешь, кто первый прибежит?

– Кто?

– Ты!

– Почему это?

– Да потому что сосед-очкарик и сосед-бухарик поднялись на тысячу каждый, а ты… в лучшем случае на сто целковых. Тоже, конечно, деньги. Но на фоне твоих малобюджетных счастливцев… да ты себя поедом сожрешь. Без кетчупа. И любой бы сожрал. Потому что против вас работают два самых могучих рычага человеческой натуры: азарт и страсть к халяве. Плюс зависть к ближнему, алчность и леность – трудиться же не надо. В шахте горбатиться, хлеб растить и убирать и… страшное скажу, даже Родину защищать – не надо! У тебя и так все есть. А самое главное – думать не надо. Заведи только холодильник, чтобы жрать, и диванчик, чтобы спать. А главное – будильник, дабы к двенадцати часам в кассу не проспать ни в коем случае. А проспишь сегодня, так завтра уже два червонца получишь. Да ты хоть раз в месяц приходи – по триста целковых на нос. Все по-честному!