Отряд - Алексей Евтушенко Страница 30

Погоди... А если поставить ее прямо перед собой на четвереньки? Места должно хватить, а он в этом случае прекрасно сможет видеть дальний конец тоннеля и, если что, успеет лечь к пулемету... А ведь это идея! Девчонка, конечно, будет сопротивляться, но если ей слегка дать по башке или чуть-чуть придушить... А может, и не будет - их, баб этих, никогда не поймешь... Какого черта, он уже четыре месяца без женщины!

Пулеметчик Рудольф Майер непроизвольно облизнулся, вытер потные ладони о штаны... и тут под каменным сводом гулко прогрохотала дальняя автоматная очередь.

Они тихо и быстро крались вдоль стен, и охотник Михаил Малышев еще трижды успевал заметить часового раньше. Ничем хорошим это для последнего не кончалось - излучатель работал безотказно. Им везло в том, что тоннель постоянно изгибался то влево, то вправо, так, что один часовой не мог видеть следующего, и это было большой ошибкой сварогов.

"Хотя, - размышлял на ходу Велга, - ничего странного в этом нет. Если за сотни лет никто не делал ни единой попытки покуситься на Милосердие, то естественно, что они давно разучились нести правильную охрану, утратили рефлексы и потеряли бдительность".

Наконец они достигли выхода из тоннеля. Он оборвался, и за ним открылось какое-то большое, освещенное колеблющимся красноватым светом факелов пространство за низким каменным парапетом.

Это была галерея, и шла она, судя по всему, вокруг пещеры, имевшей метров пятьдесят в диаметре. Парапет был сплошным, снизу (если кто-то и находился внизу) их не могли заметить, и, не желая до поры себя обнаруживать, сильно пригибаясь, Велга двинулся влево вдоль парапета, взяв с собой своих четверых бойцов. Немцы во главе с Хельмутом Дитцем скользнули вправо.

Лестница. Широкая и довольно крутая лестница. Дальше скрываться стало невозможно.

Припав грудью к полу, Александр осторожно выглянул.

Лестница не имела перил, и лейтенант тут же увидел внизу сразу пятерых вооруженных бритоголовых сварогов, застывших у вогнутой стены через равные промежутки. Еще он успел разглядеть, что пол пещеры (или зала?) мозаичный и множество факелов по стенам, прежде чем понял, что один из сварогов его заметил. И тогда лейтенант Александр Велга, не раздумывая более ни секунды, вскочил на ноги и открыл огонь из своего "ППШ".

Длинные деревянные ручки немецких гранат закувыркались в воздухе, а вслед им пространство зала прочертили мячики советских "лимонок". Серия взрывов слилась в один длинный оглушительный грохот, многократно усиленный замкнутым пространством.

Осколки, рикошетируя от стен, еще крестили с визгом воздух, а советские и немецкие солдаты уже скатились вниз по лестнице, поливая все вокруг себя огнем из автоматов.

Дело было кончено в несколько секунд.

Охрана из девяти мертвых сварогов валялась на красивом мозаичном полу, никто из них, похоже, так и не успел понять, что же произошло.

Только одна - высокая, окованная желтым (золото?) металлом двустворчатая дверь выходила в этот зал. И она оказалась запертой.

- Какого черта? - сказал Малышев и поднял чужое оружие.

Ярко-синий луч неведомой энергии с шипением впился в замок и прорезал его насквозь.

Стоявшие ближе всех Петр Онищенко и Оскар Руммениге навалились плечами на створки, те дрогнули и неожиданно легко подались в стороны; Оскар и Петр, теряя равновесие, одновременно шагнули вперед...

Часть пола ухнула вниз, под сапогами разведчиков разверзлась пропасть, и они исчезли в ней с долгим протяжным криком. Этот двойной крик все длился и длился, пока совсем не сошел на нет.

Онищенко и маленького Руммениге не стало.

- Петька! - Валерка Стихарь кинулся вперед и, забрасывая автомат за спину, рухнул на колени перед бездонной дырой. - Петька!!!

Бездна молчала.

- А, дьявол... - выругался Дитц и непроизвольно обернулся, как бы разыскивая глазами возможного врага. Но враги (да и враги ли?) были мертвы и в разнообразных позах лежали вдоль вогнутой стены в лужах собственной крови, а там, за двустворчатыми золотыми дверями, за полутораметровой щелью-ловушкой, на некоем подобии постамента, в трехметровой высоты стеклянном параллелепипеде, покоилась маленькая, размером с котенка, пирамидка из неизвестного вещества, от которой волнами шел нежный желтовато-оранжевый свет.

- Вот оно, сволочь, - глухо сказал стоящий на коленях возле дыры Валерка Стихарь, - Милосердие хреново, - и, перебросив автомат на грудь, дал короткую очередь.

Девятимиллиметровые полусферические пули со злобным воем отскочили от стекла и ушли в стороны.

Ни трещины.

- А ну-ка... - Михаил Малышев поднял излучатель.

Сверкнуло синим, и параллелепипед, рассыпавшись на осколки, обрушился внутрь себя.

Рыжий Курт Шнайдер с короткого разбега перепрыгнул щель-ловушку и опасливо приблизился к пирамидке.

- Брать, что ли? - вопросительно поглядел он на товарищей.

- Погоди! - крикнул Сергей Вешняк и прыгнул следом. - Давай сюда... - он подставил пустой подсумок. - Только не руками, автоматом ее!

Курт перехватил свой "МП-39" и спихнул пирамидку в подсумок Вешняка.

- Порядок, товарищ лейтенант! - крикнул тот.

Велга не успел ответить - там, откуда они пришли, загрохотал "МГ-42" Рудольфа Майера.

Звук работающего пулемета был изрядно приглушен изгибами каменного тоннеля. Но спутать его с чем бы то ни было иным им, сто раз слышавшим его не только ушами, но и ощущавшим неоднократно буквально всем своим существом, им, солдатам великой войны, было невозможно.

- Атас! - крикнул Валерка и, мотнув белесым чубом, вскочил на ноги.

- Возвращаемся!! - рявкнул Дитц, перезаряжая автомат.

- Малышев первым, Хейниц замыкающим! - скомандовал Велга.

Коротко простучали по камню сапоги, и через несколько секунд в круглом зале остались только ярко горящие факелы да расстрелянная охрана.