Последний полет - Лиана Мерсиэль Страница 30

5:19 Священного

Ты можешь ему помочь?

В тихом голосе Данаро слышалась безысходность. Разговаривая с Иссейей, Страж рассеянно теребил угол жесткого походного одеяла. Судя по разлохмаченным краям, только этим он и занимался предыдущие сутки.

Данаро почти полностью оправился от ран, но лекари пока не спешили выпускать его из лазарета: они собирались еще пару дней понаблюдать за его раненой ногой, опасаясь, что в нее попало слишком много яда. Однако самого Данаро его нога волновала в последнюю очередь.

– Мой грифон спас мне жизнь, – продолжал Данаро. – Должен же быть какой-то выход, какое-то средство… Мой Сорокопут не станет вурдалаком!

– Ни в коем случае, – пообещала Иссейя.

На Данаро было жалко смотреть. Все наездники боятся, что их грифон может погибнуть в бою, как это случилось с Путником… Но такая смерть, как бы ужасна она ни была, все же лучше, чем медленное и мучительное превращение в вурдалака.

– Я слышал, в Ферелдене растет цветок, который… – начал было Данаро, но тут же умолк, сокрушенно качая головой. – Это всего лишь сказка. Да, я уже и в сказку поверить готов, дурак несчастный! Нет в мире никаких волшебных цветов, а если и были – их уже давно все выдрали, до последнего цветочка!

– Кое-что все же можно попробовать, – сказала Иссейя, неуверенно глядя на мага. – Если, конечно, ты готов.

– Посвящение? – Данаро передернуло. Он потер большим пальцем родинку на носу. – Ты и сама не хуже меня знаешь, что об этом уже лет пятьдесят как запрещено даже думать, не то что вслух говорить. Грифоны – не люди, скверна делает из них чудовищ. Допустим, и здесь без исключений не обходилось, но… Сорокопут уже заражен скверной и умирает – что изменится, если мы заставим его проглотить еще одну порцию этой дряни?

– Может, и ничего. Но это единственное, что приходит мне в голову. Не забывай: первые ритуалы проводились как раз на зараженных людях – чтобы сдержать губительное воздействие скверны. В конце концов, разве ты что-то теряешь?

– Вообще-то, да, и немало. – Данаро попытался улыбнуться, но вместо улыбки вышла печальная гримаса. Он перестал мучить родинку и вновь принялся теребить угол одеяла. – Как минимум Сорокопута, тебя и еще нескольких хороших людей. Ты помнишь, что творилось на ритуалах Посвящения для грифонов?

– Само собой.

Эти ритуалы не проводились уже больше полувека, но их печальные последствия были хорошо известны каждому Стражу.

Мабари переносили церемонию так же, как люди: одни умирали, а выжившие становились невосприимчивы к скверне и чувствовали присутствие порождений тьмы, как и Серые Стражи. Предполагалось, что псы, прожившие достаточно долго, тоже подчинялись Зову и уходили на Глубинные Тропы, но Иссейя о таких случаях никогда не слышала: и обычные-то собаки долго не живут, что уж говорить о боевых псах.

Но с грифонами все было иначе. Эти прекрасные гиганты, испив скверны, впадали в бешеную ярость, спасения от которой не было ни тем, кто оказался поблизости, ни самим птицам. Они столь неистово ненавидели порождения тьмы, что, чувствуя скверну внутри собственного тела, не могли вынести отвращения и начинали рвать самих себя на куски. После нескольких таких ритуалов Серые Стражи убедились, что ничего, кроме ужасающей трагедии, из этого не выходит, и больше уже не пытались провести грифонов через церемонию Посвящения.

Но те Стражи не владели магией крови. А что, если можно повлиять на разум птицы, подчинить себе ее волю – не целиком и полностью, а только в том, что касается отношения к скверне… заставить грифона не противиться ей, а принять как часть себя…

Безусловно, опасность велика, но, если ничего не делать, бедный Сорокопут либо умрет, либо превратится в вурдалака, а такой судьбы он совершенно точно не заслужил. А так у него, по крайней мере, появится хоть какой-то шанс…

Данаро, все это время созерцавший угол одеяла, поднял голову. На его круглом бесхитростном лице читалась надежда. А еще было ясно, что магу очень хочется верить Иссейе, но слишком уж велик страх.

– Сделай, как считаешь нужным, – сказал он наконец.

– Хорошо, – ответила Иссейя и вышла.

Брата она нашла в зале военного совета. Помимо Гараэла и Амадис, здесь присутствовало еще более десятка человек: ветераны Серых Стражей, капитаны народного ополчения, наемники, возглавлявшие наспех созванную и толком не обученную армию андерцев. Все они собрались, чтобы обсудить, как действовать дальше, пока вражеские силы лишены подкрепления.

Были здесь и Уваша, Леди-Командор Королевской армии Андерфелса, и сама королева-регент Мэривен. Эта миловидная женщина с вечно надутыми губками правила Хоссбергом с того дня, как ее мужу, королю Эно, едва взошедшему на трон, огр проломил грудную клетку. Случилось это два года назад. Эно оставил наследника, но ручки трехлетнего короля Гриво были слишком малы, чтобы удержать бразды правления.

Поэтому в них с удовольствием вцепилась его мать – что, собственно, никого и не удивило. И не порадовало. Андерцы вообще, судя по шепоткам, которые Иссейе доводилось неоднократно слышать, втайне надеялись на то, что Мор закончится еще нескоро, – ведь пока идет война, реальная власть принадлежит не их взбалмошной королеве, а Леди-Командору Уваше. И пусть себе Мэривен развлекается и флиртует со всеми подряд – пока у руля Уваша, можно спать спокойно.

И поэтому сейчас Леди-Командор стояла, склонившись над картой вместе с Амадис и Гараэлом. Приблизившись, Иссейя заметила, что они перемещают по карте фигурки. Крошечные мраморные человечки обозначали Стражей, магов, грифонов и наемников; черно-белые камешки – Королевскую армию Андерфелса. А кучка дохлых тараканов, собранных слугами по отдельному приказу Гараэла, – орду порождений.