Восстание Персеполиса - Джеймс Кори Страница 3

Паоло чуть не выронил трубку капельницы.

– Вы не спали одиннадцать суток?

Дуарте наконец открыл глаза.

– Я совсем не чувствую себя усталым. Наоборот. С каждым днем ощущаю себя здоровее и энергичнее. Это, конечно, побочный эффект.

Паоло кивнул, хотя такого он не предвидел. В животе заворочалось беспокойство. Если возникают сюрпризы подобного масштаба, что еще может произойти? Он уговаривал Дуарте дождаться уточненных данных, но разве этого человека остановишь, когда он рвется вперед?

– Вижу, как вы смотрите, дружище, – еще шире улыбнулся Дуарте. – Не стоит волноваться. Я сам веду наблюдения. Будь что-то не в порядке, позвонил бы вам еще на прошлой неделе. Но самочувствие фантастическое, никакой интоксикации утомления, и анализы крови показывают отсутствие психотизации. А у меня теперь остаются лишние восемь часов в сутки на работу. Я счастлив как никогда.

– Конечно, – промычал Паоло. Он уже подключил к системе состав с культурой человеческих стволовых клеток, модифицированных протомолекулой. Дуарте тихонько ахнул, когда охлажденная жидкость потекла в вену. – Но прошу вас не забывать: такие подробности нужно сообщать сразу, даже если они вас не беспокоят. Опыты на животных никогда не дают полной картины, а из людей вы первый испытываете состав на себе. Отслеживание его воздействия чрезвычайно важно для…

– Буду сообщать, – перебил Дуарте. – Я нисколько не сомневаюсь, что ваша лаборатория все проделала как положено. Но скажу личному врачу, чтобы он пересылал вам ежедневные наблюдения.

– Благодарю вас, верховный консул, – отозвался Паоло. – Я возьму у вас кровь, дам своим людям на проверку. На всякий случай.

– Делайте все, что считаете нужным, – разрешил Дуарте, – только наедине, пожалуйста, не зовите меня «верховным консулом». Хватит и «Уинстона». – Говорил он не совсем внятно, седативные начали действовать. – Я хочу, чтобы все мы трудились сообща.

– Мы и трудимся сообща. Но телу нужен мозг. Лидер, да? – Когда мешок капельницы опустел, Паоло из той же иглы набрал немного крови и спрятал образец в металлический чемоданчик, после чего перешел к полному сканированию тела. Организм Дуарте уже начал отращивать новые органы, разработанные передовыми физиологами планеты на основе уроков, извлеченных из вечного цветения протомолекулы. Но слишком многое могло пойти не так, поэтому главной работой Паоло был контроль изменений в теле Дуарте. При всей его теплоте и искреннем дружелюбии, случись что с правителем Лаконии, Паоло проживет недолго. Связав безопасность Кортасара с собственной безопасностью, верховный консул обеспечил неподдельное усердие ученых. Оба это понимали, без обид. Казнь Паоло не была бы даже наказанием. Просто напрашивающейся мерой по предотвращению смерти пациента.

Пожалуй, более честных отношений в жизни Паоло не случалось.

– Знаете, Уинстон, процесс ведь будет долгим. Мелкие нарушения равновесия могут сказаться только через годы. Или десятилетия.

– Или века, – кивнув, подхватил Дуарте. – Совершенство недостижимо, я понимаю. Но мы делаем что можем. И нет, дружище, простите, но я не передумал.

Паоло задался вопросом, не входит ли в число побочных эффектов способность к чтению мыслей. Если так… это было бы любопытно.

– Я не намекаю, что…

– Что вам тоже следует испытать средство на себе? – опять перебил его Дуарте. – Конечно, намекаете. Вы и должны так думать. Доказывать всеми силами. Сомневаюсь, что вам удастся меня переубедить, хотя мне бы очень этого хотелось.

Паоло потупился, избегая взгляда Дуарте. Ему было бы легче принять вызов. Тоска в голосе правителя тревожила его, потому что не поддавалась объяснению.

– Какая ирония! – продолжал Дуарте. – Я всегда отвергал идею великой личности. Веру, что историю человечества определяют не общественные силы, а отдельные индивиды. Звучит романтично, однако… – Он вяло помахал рукой, словно разгоняя туман. – Демографические тренды, экономические циклы, технический прогресс… Все это значит много больше, чем отдельная личность. И вот я… Поймите, я бы взял вас с собой, если бы можно было. Тут решаю не я. Это выбор истории.

– Истории следовало бы передумать, – сказал Паоло. Дуарте хихикнул.

– Между нулем и единицей разница в чудо. Но она чудом и останется. А доведите ее до двух, трех, сотни – возникнет очередная олигархия. Вечный двигатель неравенства породит войны, с которыми мы стремимся покончить.

Паоло издал невнятный звук, который можно было по ошибке принять за согласие.

– Лучшими правителями в истории бывали короли и императоры, – вел свое Дуарте. – И худшими тоже. Король-философ за время жизни способен совершить великие дела. А его внук может пустить все на ветер.

Дуарте крякнул, почувствовав, как игла катетера выходит из вены. Паоло не стал прикрывать ранку – отверстие затянулось сразу, не выпустив ни капли крови. Даже следа не осталось.

– Если хочешь создать долговечное, стабильное общество, – заключил Дуарте, – в нем может быть только один бессмертный на веки веков.