Рождение нации - Влад Поляков Страница 3

– Нужно искать у противника слабости, а найдя, наносить по ним удары, – начал издалека виконт Лайонс. – Британия всегда поступала именно так, и очень редко, когда подобный подход не приносил ожидаемых результатов. Не недооценивайте силу печатного слова, господин президент!

– Откройте газеты, виконт, – с печальным выражением на лице Линкольн сделал неопределённый жест, словно отмахиваясь от неизбежного. – Почти все статьи наполнены праведной ненавистью к Конфедерации и её президенту. Это длится с самого начала сецессии и поддерживает, по возможности, боевой дух. Но сейчас влияние прессы упало, умеющие думать видят, что мы проигрываем войну. Какой смысл отрицать это теперь, когда мы пришли к соглашению?

– Ваши газеты «залпируют» по тому месту, которое давно покинуто противником, уж простите за метафору, – чисто английская улыбка появилась на лице посла королевы. – Дэвис с недавних пор – это халиф на час, если вам знакомо это выражение.

– Знакомо. Только я не понимаю смысла сказанного. Дэвис – законно избранный президент. Известны и те силы, которые его поддерживают.

– Их время ушло, – сверкнул глазами Лайонс, на мгновение сняв маску дипломата, но тут же вернул её на законное место. – Война расставила всё по своим местам, вперёд выдвинулись не выбранные фигуры, а игроки, решившие использовать право железа и крови. Что им ваши выборы? Что им до мнимой неприкосновенности тех, кого не принято трогать в любой войне? Не думаете же вы, что это по приказу Дэвиса казнили Джеррита Смита и дерзкими ограблениями банков показали банкирам всю уязвимость власти денег!

– Ходили разные слухи.

– И цена им не больше потёртого шиллинга, – отмахнулся виконт. – Потомакская армия подчиняется исключительно генералу Борегару, но никак не президенту. Генерал Джексон верен ему же, а его теннесийцы готовы молиться на своего отважного генерала. Завоёванная полковником Станичем Калифорния вообще свободна от влияния кого-либо со стороны.

– Это имя мне хорошо знакомо. Он доставил множество неприятностей ещё с Чальстонской гавани.

Ричард Лайонс только и мог, что вздохнуть, глядя на сидящего перед ним президента США. А ещё подумать, что эти оторвавшиеся от метрополии провинциалы так и не смогли научиться разбираться в по-настоящему высокоуровневых политических интригах. Куда им! Только вслух он этого говорить не собирался, предпочитая медленно, шаг за шагом раскрывать перед Авраамом Линкольном подоплёку произошедшего.

– Это один из трёх, кто в самом скором времени выкинет Дэвиса на обочину истории. Пьер Гюстав Тутан де Борегар – армия. Френсис Пикенс, губернатор Южной Каролины – дипломатия и связи с хлопковой аристократией. Виктор Станич – оружейный магнат и… создатель тайной полиции, которая уже выкорчевала почти всех ваших шпионов. А вот наши ещё работают, на них он со своим верным оруженосцем, подполковником Джоном Смитом, накинуться то ли не успел, то ли не решился.

– Переворот? Во время идущей войны?

– И когда это кому мешало, господин президент? Если у тебя и союзников в руках большая и лучшая часть армии, тайная полиция и немалые деньги, то есть ли какие-то препятствия для взятия власти в свои руки?

– Воля народа… Демократия…

– Вы, американцы, носитесь с ней как с древней китайской вазой. А я вам говорю про ближайшую перспективу. Скоро будет выдавлен со своего поста нынешний военный министр в правительстве Дэвиса – Джуда Бенджамин. И это станет началом отстранения Дэвиса от власти. Поймите, генерал Пьер Гюстав Тутан де Борегар во главе Конфедерации – это приговор для США, господин президент. Вы это понимаете?

Линкольн только и мог, что кивнуть, соглашаясь со словами посланника королевы Виктории. Вздохнуть тяжко, налить себе полный стакан выдержанного виски и выцедить его, ничем не закусывая. И, после некоторых колебаний, отказаться от желания налить второй стакан… хотя бы неполный.

– Может, вы предупредите Дэвиса об угрозе?

– Это лишь ускорит события, – с ходу отмел предложение Лайонс. – Мы постараемся… избавить вас от двух главных проблем. Вы же, в свою очередь, должны будете пойти на решение, которое порадует часть ваших сторонников, но оттолкнёт других, не столь близких к аболиционистам.

– И это?..

– Прокламация об освобождении всех рабов на территории Соединённых Штатов Америки, включая те, которые объявили о сецессии. Без компенсаций владельцам, с объявлением о наделении их равными правами с белыми, включая избирательное.

Пустой стакан, который Линкольн вертел в руке, выскользнул и упал на ковёр. Глаза президента заметно округлились от изумления, достигнув отведённых природой размеров и даже попытавшись превысить возможное.

– Это… приговор. Мне тоже. Нью-Йорк, тот может и вовсе восстать!

– Вы умеете убеждать народ, потому и стали президентом, – Лайонс привычно сплетал слова во фразы, словно паутиной обволакивая ими собеседника. – Скажите им, что это вынужденная мера, что необходимо использовать всё возможное оружие против коварных южан-рабовладельцев, которые со дня на день войдут в Вашингтон, чтобы грабить и убивать. Чем более откровенна ложь, тем быстрее в неё поверят. Тем более если в ней есть доля правды. Войска конфедератов действительно могут в скором времени оказаться тут.

– Знамя либерализма… – невесело усмехнулся Линкольн. – Да, некоторые нас поддержат. Но что помешает Борегару поднять иное знамя, консервативное?

– Некому будет поднимать, господин президент. Я ведь сказал, что будут использованы наши шпионы и просто доброжелатели. Исчезнут Борегар и этот бешеный Станич – исчезнет и угроза. Дэвис – с ним вы договоритесь. Особенно когда там, на Юге, взбунтуются рабы, до которых доведут содержание вашей прокламации. Почти все священники из квакеров и баптистов, проповедующих неграм, симпатизируют идеям аболиционизма. И поднявшиеся беспорядки должны вынудить президента Дэвиса умерить аппетиты.

– Мир? Но на каких условиях? Я не хочу, чтобы меня вынесли отсюда на шесте, обваляв в смоле и перьях!

Линкольн спросил это у посла довольно скептически, понимая, что после прокламации о наделении негров гражданскими правами ему и так будет тяжело, а если ещё и мирный договор окажется не из лучших…

– Британия заинтересована в вас, господин президент. На длительное время заинтересована!

Виконт Ричард Лайонс не кривил душой. Империи действительно нужен был такой человек во главе США. В меру умный, талантливый оратор, готовый идти на компромиссы ради сохранения собственной власти. К тому же, однажды склонившись перед бывшей метрополией, такой человек сделает это и во второй раз, и в третий, с каждым разом всё меньше терзаясь по этому поводу.

Конфедерация. Даже если покушение на Борегара и Станича не увенчается успехом, её лидеров можно убедить остановиться. Вопрос лишь в том, на каких условиях получится это сделать. Британия всегда должна быть в выигрыше, независимо от вида карточной партии на большой доске и того, кто именно ей противостоит. Здесь виконт был абсолютно уверен, не допуская и тени сомнений по сему поводу.